Дмитрий Белов - Сказка о царевиче и семи девицах [СИ]

Из хранившегося в яйце набора «юная швея» сделал парень наконечники для стрел. И теперь во всеоружии отправлялся к лесному пруду, чтобы, наконец, воссоединиться со своими любимыми. Ведь даже Иван-дурак знает, что если дать лягушке в зубы стрелу, превратится она в красну-девицу. Не зря мудрая женщина на этого персонажа намекнула.

Пока Елисей ходил-бродил, оружие смертоубийственное готовил, уже и стемнело. А что именно к тому самому водоему стопы свои направил… Не просто же так метла колдовская на то место молодца вынесла. Наверняка именно там ждут не дождутся героя самозваного дамы сердца.

Как раз и старые знакомые лягушечки зелененькие рядком сидят, все семеро. Одна правда что-то нервничает сильно, все упрыгать стремится. Но товарки ее не пускают. И правильно. Зачем парню лишние телодвижения по вылавливанию земноводных?

Встал Елисей по-геройски, грудь вперед выпятил, ногу отставил. Левая рука с луком вперед, правой стрелу из колчана приладил, тетиву оттянул. Красавец-мужчина да и только.

Но не успел он прицелиться, как, откуда ни возьмись, шум раздается. Поднял стрелок голову и обомлел: летят по небу лебеди белоснежные. Свет звезд от перьев отражается, движения крыльев грациозные, шеи длинные изогнуты изящно. У молодого человека аж дыхание перехватило от красоты такой. А в голове только одна фраза крутится на все лады:

— Разлетались тут всякие! Лягушек же распугают, летяги крылатые!

И пока птицы на воду не опустились, опять прицелился, чтобы побыстрее всех жен будущих стрелами одарить.

А тут новый персонаж подоспел. Между тучами и прудом гордо реет злобный коршун, черной молнии подобный. Лебедей крылом касаясь, тянет их повыше к тучам и кричит, аж оборался, он о гневе и о страсти. Так уверен он в победе, этот мерзкий черный коршун.

Но Елисею нет дела до скандальной птицы. У него своя задача — устроить личную как можно жизнь скорее. В третий раз натянул он тетиву, последнее усилие и… Дрогнула рука доброго молодца, вильнула стрела вверх и пронзила возмутителя тишины, оборвав радостный крик на самой высокой ноте.

— Ух, тишина! — с облегчением высказался парень.

Теперь уже ничто не помешает ему сделать задуманное. Подкрадывается он поближе к жабкам, чтоб уж не промахнуться в этот раз. А те как будто того и ждут. Даже упрыгать не пытаются.

Новую стрелу достает стрелок. И замирает, еще не осознав, что же произошло, но уже понимая: что-то не так. Не слышно хлопанья крыльев вредоносных птиц, мешающих ему целится. Слишком уж тихо вокруг.

Очень-очень медленно оборачивается Елисей. И что же он видит?

На припорошенную белым покрывалом землю, кружась как хлопья снега, медленно опадают перья. И не крылья то вверх в едином благодарственном порыве взлетают, а руки человеческие. Семь обнаженных девушек, купаясь в лучах лунного света, сошлись в древнем, как сама судьба, танце. Семь его невест драгоценных, будущих спутниц жизни.

Знать не птиц от зла избавил, а девиц в живых оставил. И не коршуна убил — чародея подстрелил.

Вот тут-то и переполошились лягушки, что, кажись, жених завидный из лапок ускользает. Только вот поздняк метаться. Он уже узрел новые цели и на прошлые даже и не взглянул, прямиком направившись к танцующим красоткам.

— Хочу вас немедленно! — начал он с места в карьер.

А чего время даром терять? Он герой? Герой! Вон как метко стрельнул. И неважно, что случайно попал в цель. Заклятие снял? Снял! Стало быть, полагается награда герою.

Только вот сколько не пытался поближе познакомиться с девушками, ничего не выходило. Выскальзывали они из объятий распахнутых, в руки не давались. И понял Елисей, что нахрапом тут не пробиться. Царевны все же, тут как с крестьянками негоже. Эх, все же придется жениться…

Подождал он, пока девицы из схрона, в дупле большого дуба запрятанного, одежду достанут и облачаться честь по чести. И тогда уже речь пафосную о женитьбе завел, торжественно сделав девушкам предложение руки и сердца:

— Ну, вы, это… Быро согласие свое дали на замужество! Задрали уже обламывать.

Как же не согласиться, ежели так просят прочувствованно? Они взяли и… не согласились.

— Слышь, жена не рукавица, — возмутилась Берислава.

— С белой ручки не стряхнёшь, — демонстративно махнула рукой Властислава.

— Да за пояс не заткнёшь, — ткнула Любислава пальцем в область талии.

— Услужим тебе советом, — снисходительно кивнула Милослава.

— Обо всём об этом, — начала Перислава фразу, но закончила ее уже Радислава: — пораздумай ты путём.