Шимун Врочек - Бумажные кости

Тонкая розовая полоска на горизонте кажется китовой кровью, расползающейся по морской воде. Вскоре пробьет восемь, и начнется День Большой Бойни. Пока же город вязнет в белесой предрассветной дымке. Силуэты домов выглядят размытыми. Зябко. Вдали, в гавани нового порта, броненосцы раскочегаривают топки, гремит железо и уголь. Корабли готовятся к выходу — словно железные киты сонно ворочаются в тесном логове.

— Ну что, мальчик, поехали за ворванью? — Фокси прищурил левый глаз.

За его спиной из закопченной трубы поднимался в небо черный дым с искрами. Жилистые руки старого моряка привычно набили трубку, зашнуровали кисет, сунули за пазуху. На Фокси — старый морской бушлат с бронзовыми пуговицами, позеленевшими от времени. На ногах — новенькие лакированные ботинки.

Большим пальцем с желтоватым ногтем Фокси тщательно умял табак; сунул трубку в рот.

— Нам предстоит долгое плавание. Тебе, как новому гарпунщику, положена пятидесятая доля — радуйся, мальчик. Капитан здесь чертовски прижимистый.

Огромный негр в полотняной робе и штанах не по росту, со стоном выпрямился, потрогал затылок. Лицо исказила гримаса. Сидя на палубе, негр огляделся. Китобоец — старый, деревянный — шел в прямой видимости берега. Скрипело дерево, пахло рыбой и горелым жиром. Негр удивленно посмотрел на носовую пушку, закрытую брезентом. Гарпунщик? Он все еще не понимал.

Взгляд негра вернулся к старому моряку.

— Это мои ботинки…

— Теперь мои, — добродушно отмахнулся Фокси.

— Где я? Что я здесь делаю? — голос звучал тихо, как шелест.

— Я обещал одним сухопутным ослам позаботится о твоем бренном теле, — сказал Фокси и пожевал трубку. Глаза смотрели с отеческой насмешкой. — А слово свое я всегда держу, вареная акула. Завтракать будешь?