Евгений Лукин - Типа того что как бы

Лицо Чарыева снова приняло скучающее сонное выражение. Нервы же его были на пределе. Возвращают оружие? Чего ради? Дань уважения его последнему благородному поступку? В это Чарыев не верил. Если прошлое испытание подтвердило его гуманность, то почему стены продолжали ловить его до самого «зиндана»?

Они ведь великолепно понимают, что значит пистолет, заряженный разрывными снарядами, в его руках, И тем не менее возвращают ему оружие. Видимо, сейчас и начнется самое главное. А для него — последнее.

Расслабленной фланирующей походочкой Чарыев приблизился к своему снаряжению и, присев на пол, принялся не спеша обуваться. Ему казалось, что он ведет себя ужасно хитро, сбивая с толку наблюдателей, которые, разумеется, ожидали, что первым делом он бросится к пистолету.

Обувшись, он подтянул к себе сумки и без интереса пощелкал тумблерами, произведя автономную проверку кое-каких приборов. Аппаратура, что удивительно, работала. Тогда он влез в ремни, встал, небрежно подобрал кобуру, вынул пистолет и, как бы от нечего делать, произвел проверку и ему тоже. Обе обоймы на месте. Полный боевой запас и наркотических, и разрывных снарядов. Якобы невзначай сдвинул указательную планку на «Р» — разрывные — и неторопливо двинулся к выходу, делая вид, что собирается спрятать оружие в кобуру.

Но стоило Чарыеву войти в туннель, как медлительность его бесследно исчезла. Четыре стремительных шага — и он вылетел на какую-то поляну. Тут же обернулся, вскидывая пистолет — и дуло уперлось в гладкую блестящую стену. Дверца, через которую его выпустили, успела закрыться.

Осторожно переступая на полусогнутых ногах, озираясь и обводя стволом окрестности, Чарыев двинулся туда, где, по его расчетам, должна была находиться ракета. Сумка с аппаратурой неприятно задевала карман, набитый загадочным «сахаром».

При этом Чарыева не покидало смутное ощущение, что он оставляет позади самую огромную, самую непростительную свою ошибку, исправлять которую придется многим и многим умным, отважным людям, исправлять, рискуя собой.

Ракету он увидел сразу же за холмом и последние сто метров до нее не шел, а бежал, хотя настрого приказал себе этого не делать.

От какой все-таки малости зависят подчас события космического масштаба! Задержись Чарыев на каких-нибудь полчаса — и отпала бы необходимость в дорогостоящих маневрах, срочном перевооружении космофлота, и не были бы столь бездарно потеряны несколько лет на преодоление барьера недоверия…

Словом, если бы Чарыев не поторопился, он увидел бы, как снова возникала в гладкой стене стрельчатая прорезь, откуда шагнула на поляну та самая девушка, с которой он столкнулся в грохочущем сдвигающимися глыбами туннеле.

Девушка достала плоский приборчик. Вновь послышалась гортанная, изобилующая долгими гласными речь.

— Координатор шестого региона, — произнесла девушка — и окошко прибора замигало розовым. Затем вспышки сменились ровным фиолетовым свечением, и низковатый мужской голос осведомился:

— Это ты, Зи? Ну, как? Проверила?

— Только что обошла пятый, — сказала девушка. — И последний. Кстати, он — повышенной трудности.

— Сыграть не пробовала? — пошутил координатор.

— Отчего же! — с вызовом сказала Зи. — Один раз даже выиграла.

Она повертела в тонких сильных пальцах искрящийся белый брусочек и, усмехнувшись, добавила:

— Убогое занятие, честно говоря…

— И каково твое мнение? — Голос мужчины стал серьезен. — Как ты сама думаешь, что нам делать со всей этой механикой?

— Их давно уже никто не посещает, — сказала Зи. — Аттракционы устаревшие, все как-то примитивно, ненатурально… Сейчас все предпочитают играть, не выходя из дому… Хотя…

— Что — хотя? — не понял координатор.

— Видишь ли… — девушка замялась. — Я только что столкнулась там с посетителем. Если верить контролю, это — первое посещение за девять лет. Представляешь, совпадение!

Судя по продолжительному молчанию, координатор был удивлен.

— Да, сюрприз, — сказал он наконец. — Мужчина? Женщина?

— Мужчина. И вот тебе еще один сюрприз. Я просмотрела его результаты. Он превысил рекорд комплекса. А рекорду, между прочим, около пятидесяти лет.

Координатор молчал.

— Я глазам своим не поверила! Он проиграл только в «Лабиринте» и в «Водовороте», а «Водоворот» разрегулирован — на нем вообще выиграть невозможно! Ну, «Сдвигающиеся стены» — не в счет, это уж он меня выручал…

— Водоворот? — беспомощно переспросил координатор. — Какой водоворот?