Антон Воробьёв - Отпуск на Земле [СИ]

— Лариса, ты беги вперед, — сказал я, — а мы с Олегом потащим Пашу.

Девушка молча кивнула, и ускоренным шагом отправилась дальше. Видимо, сил у неё не осталось ни на бег, ни на споры. Олег подхватил биолога с другой стороны, и дело пошло веселей.

Трасса повернула на юг, в сторону Башни Стивена и лагеря исследователей. Башня представляла собой на редкость уродливое образование, напоминающее три сросшихся картофелины зеленого цвета. Возвышалась она примерно на сто метров и была единственным объектом такой высоты в округе. Основной пейзаж планеты составляли плосковерхие холмы, поросшие кустами и изрезанные реками.

Справа от маркерных флажков шел обрыв глубиной семь метров, дальше торчали исследовательские зонды, и начиналось озеро. Вдоль дальнего берега чернела дорога к лагерю — в отличие от остальной почвы места, где часто появлялись люди, не светились по ночам. Слева от трассы из земли торчали чьи-то гигантские ребра. Как пояснил Павел, заметив мой взгляд в ту сторону, это были местные грибы. Любимое лакомство слонопотамов, мог бы я добавить.

Мы всё шли и шли, переставляя ноги под монотонное бормотание биолога, рассказывающего нам о флоре и фауне ада. И чуть не свалились в трещину — Олег заметил её буквально в последний момент. Не удивительно: теней-то не было. Лариса уже перепрыгнула трехметровый провал и продолжала путь на другой стороне. Я передал ей по рации, чтобы в следующий раз предупреждала о таких сюрпризах.

— Как будем преодолевать препятствие? — осведомился Олег.

— Штурмом, — ответил я. — Перекинем Пашу через трещину.

Оба моих спутника с сомнением посмотрели на меня.

— Ты уверен? — спросил биолог. — Я вешу семьдесят кило.

— Это ты дома столько весишь. А здесь — килограмм шестьдесят, не больше. Задачку про Марс забыл?

— Пусть даже шестьдесят, — не согласился Олег. — Риск слишком велик. Что, если не добросим?

— Добросим, — отрезал я. — Бери его за пояс. Паша, сгруппируйся.

— Егор, не пори горячку, — начал биолог. — Давай придумаем что-нибудь понадежнее…

Я схватил его за пояс и приподнял. Упершись ногами, начал раскачивать. Олегу ничего не оставалось, как сделать то же самое.

— На счет три отпускаем, — обрадовал я Павла. — Раз…

— Егор, погоди…

— Два…

— Да постой ты, надо придумать что-нибудь другое!

— Три!

Биолог отправился в свободный полет. Перелетев через трещину по пологой дуге, он покатился по земле и замер, пытаясь осознать, все ли кости целы.

— Ну вот, а ты боялся, — похлопал я Олега по плечу, и перемахнул следом за Павлом.

Напарник только головой покачал. Неодобрительно.

Серьезных препятствий впереди больше не было. Не считать же таковыми обрывы и подъемы холмов, через которые мы наловчились перебираться, или озерный залив, по которому мы прокатились, используя опыт Ильи и Анюты.

Последние держались неподалеку, устало передвигая ноги и поглядывая на нас замутненным от изнеможения взором. Лицо у Ильи было очень бледным. Конечно, изматывало не столько физическое напряжение, сколько само пребывание в чужом для человека пространстве. Возможно, Илья неплохо бегал на Земле, но здесь с каждым шагом силы покидали его. Нагнав нас к середине полосы препятствий, они с Анютой вскоре вновь начали отставать. Интересно, кто кого поддерживал: Илья Анюту или наоборот?

За километр до финиша начался участок «черепаховой дороги». Округлые валуны усеяли трассу наподобие булыжников мостовой, слишком больших, чтобы по ним было удобно ходить. Мы с Олегом и Павлом вынужденно снизили скорость, Илья и Анюта начали нас догонять: перескакивать с камня на камень, без сомнения, было удобнее, чем шагать, стараясь не потерять равновесие.

За сто метров до финиша они сравнялись с нами. Лариса кричала нам что-то ободряющее, находясь за флажками трассы. Илья пыхтел как локомотив, и, по-моему, с трудом разбирал дорогу. Впрочем, булыжники кончились, под ногами заскрипел песок, так что это было не важно. Последнее усилие героя — и группа Игоря приходит второй.

До Сакрадова, стоявшего у линии с секундомером в руке, мы доковыляли не спеша.

Я сидел в своем номере и смотрел на сумку с вещами. Шеф меня убьёт. Сначала расстреляет, потом повесит, затем четвертует и посадит на кол. Может, еще сварит в масле. Хотя, если у него будет хорошее настроение, можно отделаться только дыбой и усекновением головы.

Нет. Хорошего настроения у него не будет. Оно улетучится, как только он услышит о моей неудаче.