Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

Меня посещает внезапная идея.

— Почему бы не подлить немного керосина в лампу?

Просто так получилось, что у меня в шкафу осталась канистра керосина для чистки одежды. Я подхожу, обнюхиваю все вокруг, нахожу канистру и выливаю ее содержимое в лампу. Я нащупываю лампу и нахожу фитиль. Я достаю спички. Лампа вспыхивает. Все выглядит немного лучше. По крайней мере, у меня достаточно света, чтобы перерезать мне горло, если приспичит. Но через пару минут я уже не так доволен. Старая лампа начинает немного дымить. Я кашляю от дыма, бросаюсь к окну, чтобы проветрить комнату. Через минуту воздух мне жизненно необходим, потому что вдруг я смотрю на облако дыма и вижу, что в нем кто-то есть. Из лампы поднимается фигура.

— Джинн! — кричу я.

И это — джинн. В дыму стоит большая личность. Он не такой большой, как дом, и не такой тяжелый, как слон. Он, кажется, не меньше фута ростом, и его руки получат лучшие порции за любым столом в пансионе. У него смуглая кожа и лицо, которое полюбила бы только мать-горилла. С его лица свисает борода, которая могла бы стать набивкой для волосяного матраса. Парень определенно крепкий, но угрюмый.

Он просто стоит, а я дрожу. Он смотрит на меня, но я не могу смотреть на него. Даже мои глаза мечутся от страха. Внезапно Джинн открывает рот. Я чувствую настоящую боль, когда вижу его клыки. Я думаю, он собирается схватить меня и банку горчицы и, возможно, немного перекусить. Но он не кусается, а говорит. По крайней мере, я думаю, что он говорит — хотя это больше похоже на комбинацию грома и рева авто.

— Чего ты желаешь, о хозяин лампы? — рычит он.

Хозяин лампы? Он имеет в виду меня! Тогда я понял. Рассказ об Аладдине — правда. Но теперь, когда края лампы изношены, сила призыва Джинна заключается в том, чтобы зажечь лампу.

Поэтому я зажег ее, и получил эту сверхъестественную марионетку — этого Джинна со светло-каштановыми волосами. Другими словами, Я хозяин этой ходячей катастрофы.

— Чего ты хочешь? — повторяет он. Я не колеблюсь ни секунды.

— Принеси мне благовоний, — выдыхаю я.

Потому что дым лампы заполняет комнату. Кроме того, Джинн, по-видимому, только что вернулся с чесночного кутежа.

— Слушаю и повинуюсь, — говорит Джинн.

Внезапно я моргаю. Он растворяется в воздухе. Всего дважды моргаю снова. Джинн вернулся, зажигая большую чашу, наполненную ароматом роз.

— Так-то лучше, — говорю я ему. — Теперь за одеждой.

— Новая одежда? — спрашивает он, кланяясь, или, как говорят на востоке, выражая салам.

— Новый, синий и не так уж мало, — инструктирую я его.

— Слушаю и повинуюсь, — грохочет он. И быстро исчезает. Через минуту он возвращается с охапкой одежды.

— Попробуй для примерки, — говорит он. И протягивает мне длинный полосатый халат.

— Что это? — спрашиваю я. — Ночная рубашка?

— Это наша новая весенняя модель, — уверяет меня джинн. — Только что из Дамаска.

— Я не могу носить это кимоно, — говорю я ему. — А как насчет брюк?

Он хватает кусок ткани и бросает его в меня. Это пара негабаритных шаровар с примерно десятью ярдами материала в каждой ноге.

— Что это за штанишки?

— Хит сезона, — лепечет Джинн. — В Багдаде говорят, что…

— К лешему Багдад, — рявкаю я. — Мне нужна одежда. Брюки, рубашки, пальто, шляпы…

— Головной убор?

Джинн бросает мне красную простыню.

— Вот великолепный тюрбан, — рекомендует он.

— Тюрбан? Я не хочу тюрбан, я хочу шляпу! — кричу я, но начинаю понимать. Этот Джинн очень старомоден и принес мне тот же товар, которым снабжал Аладдана сотни лет назад или когда-то еще.

— Послушай, мой призрачный друг, — объясняю я. — Я хочу что-то современное. Может быть, синий пиджак с оранжевыми брюками, чтобы я мог надеть зеленую рубашку и фиолетовый галстук. Знаешь, я консервативный.

— Я сделаю все, что в моих силах, — рычит Джинн, низко кланяясь. Затем сгребает арабские ночные рубашки и снова исчезает. Когда он возвращается, я вижу, что он приносит именно то, что я прошу.

— Попробуй это пальто, — настаивает он. — Три пуговицы. И новые брюки без манжет.

Я надеваю костюм. Выглядит нормально.

— За переделки плата не взимается, — говорит он мне.

Интересно, где он подхватил весь этот торговый жаргон, о чем я и спрашиваю.

— Мой покойный хозяин, Аладдин, портной, — объясняет он.

— Ну, теперь ты понял, — хвалю я его. — Джинн, ты гений!

Я хочу, чтобы ему было хорошо, потому что уже строю большие планы для своего гениального Джинна. В конце концов, он должен быть способен на все. И я готов играть Моргентау и подвергать сомнению его изобретательность. Или еще что-нибудь. Я прокручиваю в голове несколько будущих приказов. Дворец, яхта, частный бассейн и бурлеск-шоу, — звучит прекрасно! Я оборачиваюсь, а Джинн исчез. Лампа тоже погасла, и я снова сижу в темноте. Вот тебе и начало прекрасной дружбы.