Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 1 - Башня [СИ]

“Хорошо, хоть головы врагов не вешаешь, — пробормотал как-то вслух Дэшон, рассматривая стены, и натолкнулся на такой задумчивый взгляд Рена, что тут же быстро добавил. — Не вздумай! Иначе я сюда больше не войду”.

А потом еще пообе?щал себе никогда не рассказывать ему, что такое скальпы.

У дальней стены, прямо под развесистыми рогами, стоял стол. За ним Рен обычно сидел над бумагами, за него же приглашал присесть визитера. Его личное кресло сейчас пустовало, остальные же стулья, тяжелые, с высокими деревянными спинками, сгрудились у противоположной стены. Судя по всему, Йену стул не предлагали. Отчитывали, пока тот стоял.

У Рена были свои представления о том, как разговаривать с детьми. Да что с детьми — он и с людьми не сразу научился говорить, все рычал и приказывал. На детей — рычал до сих пор. И Дэшону говорил, стоило тому попытаться вмешаться: "Я тебе и так всех детей доверил, не мешай разбираться со своими".

Дэшон пересек зал, толкнул дверь на балкон, плотнее запахнул плащ и сощурился. Мелкие снежинки носились по воздуху, вплетались в порывы ледяного ветра, каждая отражала сияние Ирхана, а вместе - слепили, как тысячи маленьких светил, мельтешащих перед глазами.

Даарен стоял у перил и глядел вдаль. Его плащ остался висеть на спинке стула. А сам он, привычный к морозам и яркому свету, вышел в одной рубахе, распрямил могучие плечи и замер так, не боясь злых северных ветров.

“Чтоб ты с детьми своими по-человечески поговорить не боялся! — сердито подумал Дэшон. — Стоит он тут. Героически...”

Он сердился за Йена, а еще — за расшитую золотом рубаху Рена, которая отражала свет так, что прямо на него было не взглянуть. Хоть в чем-то они с Йеном были похожими: умением встать в лучах так, что ничегошеньки не рассмотришь. Его хоть в подвал засунь — и там найдет луч света и в него станет.

Героически.

Подходить не хотелось — у перил было еще ветренее. Потому Дэшон остался у двери, кутаясь в ?меха. И от двери спросил:

— Чего хотел?

— Дэшон… — задумиво констатировал Рен, не оборачиваясь.

“Чудеса наблюдательности!” — мрачно восхитился Дэшон, но промолчал. Тем более, что снова заговорил Рен.

— Нужно что-то делать с Шаайенном, — заявил он, все так же глядя в снежную даль.

— Например? — уточнил Дэшон.

— Может, его в темнице запереть? — задумчиво пробормотал Рен.

— Ре-ен… — угрожающе протянул Дэшон.

— Не ренкай, — раздраженно отмахнулся тот. — Шучу.

И потом совсем обреченно пробормотал:

— А если выпороть?

— Рен!

— Ну, а что делать? — он круто развернулся и посмотрел прямо в глаза. Взгляд у него был нехороший.

— Оставь его, — твердо сказал Дэшон. — Тебе не нужен конфликт в семье. Даару не нужен конфликт в семье.

— Даару не нужна война с гномами, — напомнил Рен. — Гномы требуют демонстрации лояльности, и мы…

— Что ты ему сказал? — перебил Дэшон.

Рен вскинул густые брови.

— Он не в себе, — сообщил Дэшон. — Что ты ему сказал?

— Тебя сейчас это больше всего волнует? — с обманчивым спокойствием спросил Рен. — Душевное состояние моего отпрыска?

И включил угрожающий взгляд.

Дэшон с вызовом скрестил руки на груди и выгнул бровь: а что? Да, его это волнует. Его душевное состояние всей их семьи уже третий десяток лет волнует. Что обидно — только его одного и волнует.

После смерти королевы — только его.

Рен просверлил его темным взглядом насквозь, но Дэшон тоже умел быть жестким. Редко бывал, но умел. Особенно — когда защищал королевских детей. Что от ядов, что от кинжалов, что от рассерженного отца.

И Рен, вновь отмахнувшись, вернулся к созерцанию своих драгоценных снежных далей.

— Что мне не нужен такой сын, — глухо? проговорил он. — Что он мне больше не сын.

“Ну, на это Йен не купился бы, — подумал Дэшон. — Йен как никто другой знает, как его величество заносит в порыве гнева. Как его заносит, что оно кричит и чем оно кидается. Йену еще и не такое кричали. Йен — умный мальчик, должен понимать, что отец на самом деле не то имел в виду”.

А даже если бы вдруг и то — Йена разве таким проймешь? Его ничем не проймешь уже давно.

Не проймешь ведь?

Дэшон шагнул к Рену, положил руку на огромное плечо.

— Пойдем, — сказал он. — Тут холодно. Пойдем.

Тот помолчал, тяжело вздохнул. Выдохнул. Собрался.

— Холодно! — презрительно фыркнул. — Ты еще не знаешь, что такое “холодно”, Дэшон.

Но к двери пошел.

— Вот такой я, — пожал плечами Дэшон. — У меня, знаешь ли, нормальный человеческий теплообмен. И рост. И вес. И кровь внутри течет, а не лава. И занесло ж меня сюда. В снега, в горы, к ненормальным северянам…