Валентина Елисеева - Ошибка бабушки

Вера вспомнила, как Квазик неуверенно спрашивал, не противно ли ей лежать рядом с ним без личины, и поняла, что он и не планировал никогда делить с ней постель, он заключал договор для другого мужчины. Стало тоскливо и как-то тошно. Возникла новая мысль и Вера, затаив дыхание, спросила:

– А у тебя есть ильмира?

Мало ли, вдруг она в другом доме живет? Тут столько изначальной материи кругом – сто Петродворцов с фонтанами вообразить можно и одна ильмира вовек не узнает о существовании другой.

– Я уже стар для ильмир, Вера, – вздохнул Квазик и присел рядом с ней. – Я ведь всё тебе рассказал, ты сама видишь, каков я внешне – какая у меня может быть ильмира?! У меня давным-давно была ильмира. Моему сыну уже сто шестьдесят лет, он мне двух внуков и внучку родить успел – ему повезло найти супругу среди хранительниц, так что живет он в обычном брачном договоре. А моему внучатому племяннику не повезло найти свою половинку до перехода на второй этап, так что пришлось вызывать ильмиру – тебя.

– А ты, получается, ни жены, ни ильмиры не имеешь, – сделала вывод Вера.

– Не имею. Если бы у меня была жена, то зачем бы я заводил себе ильмиру по молодости лет? – проворчал Квазик.

– Почему обязательно по молодости? Разве у вас нет взрослых одиноких хранительниц? Кто тебе мешает жениться на представительнице своей расы прямо сейчас? – удивилась Вера.

– Зачем? – сильно удивился Квазик. – Наследниками все, кто не вступил сразу в брачный договор, обзаводятся до ста лет, для этого и заключаются договора о продлении рода. Зачем потом в брак вступать?

– Ну как, любви все возрасты покорны, – процитировала известную фразу Вера и прикусила язык: на лице Квазика промелькнуло выражение тоски, будто безногому рассказали о прелести лесных прогулок.

– Хранители лишены возможности любить, – сухо напомнил он. – Пока хранители молоды – они заключают браки по взаимной симпатии, заводят ильмир, если с симпатией не повезло, а потом живут ради своих детей и науки, ради своей важной работы. Зачем вступать в брак, обременяя себя постоянным партнером, если при желании можно просто навестить сильфид и сильфов? Хранители одиночки по своей натуре, мы предпочитаем жить одни или только с тем, к кому с ранней юности привыкли, с кем вместе взрослели, и кто уже не вызывает раздражения.

– Ясно, – горько резюмировала Вера, – извини, что стесняла тебя несколько циклов, мешала твоему научному одиночеству и вызывала твое раздражение.

Лицо Квазика отразило целую гамму самых противоречивых эмоций. Он явно что-то хотел сказать, но смешался и промолчал.

Вера молча поднялась и вслед за ней поднялся мрачный и нахмуренный демон-хранитель, взмахом хвоста вернув белому Вериному платью первозданную чистоту и гладкость. И чем он так недоволен, спрашивается? Сам же сказал: любить он не может, посторонние существа в доме его раздражают, жены и ильмиры ему без надобности, кроме сильфид никто не нужен. В очередной раз не сбылась мечта Веры о достойном мужчине в ее жизни – видно, не судьба ей семейную жизнь наладить, ни на Земле, ни в космосе. Про синеглазого Тана и думать не хотелось: трудно мгновенно забыть мужчину, к которому успела привязаться, и быстро сменить его на другого, пусть даже и очень красивого. (Именно привязаться , о нежной симпатии, страстном влечении, а тем более о любви – и речи нет! Точно нет!)

– Ты все мне рассказал? Ни о чем напомнить не забыл? – с печальной иронией уточнила Вера. – Может, у меня три ильмира будет?

– Ильмир один, – огрызнулся Квазик. – Не понимаю, чем ты так очевидно недовольна и расстроена – уже передумала оставаться с ильмиром? Ты же планировала любить своего ребенка, растить его, хоть это и против сложившихся традиций.

– Слушай, а почему это против традиций? Ладно, вы выбираете в ильмиры самых худых человечек, но материнский инстинкт у них должен быть? Хоть в зачаточном состоянии? – вяло поинтересовалась Вера, лишь бы не брести к парколу в унылом молчании.

– Чистый материнский инстинкт не связан с душой, он есть и у животных, это физико-химическое явление в организме женщины, и если он проявляется, то его сразу убирают – это не сложное и совершенно безопасное для женщины медицинское вмешательство. Так что все ильмиры спокойно расстаются с детьми.

Вера застыла на месте от потрясения.

– Вы намеренно обрываете связь матери с ее ребенком?! – воскликнула она.

– Вера, настоящая связь – это любовьматери к ребенку, душевная привязанность к нему, а не голый инстинкт! Поэтому изначальной материей и выбирались всегда особи, к любви не способные, а мы всего лишь восстанавливали их организм после родов, в том числе – и гормонально-химический баланс приводили в норму, убирая этот инстинкт, который без любви все равно со временем исчез бы, мать сбежала бы в свой мир, а ребенок остался бы на всю жизнь с ощущением страшной потери. У любящей матери стремление быть рядом со своим ребенком в принципе уничтожить нельзя! А ильмиры к этому расставанию с дитём изначально готовы, такое отлучение от ребенка и подразумевает договор продления рода!