Алиса Чернышова - Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме [СИ]

В прихожей хлопнула дверь. Пригладив вставшие дыбом волосы, я отправилась встречать своего работодателя. Надо сказать, в холле ждал тот ещё сюрприз, у меня аж ноги от открывшегося зрелища подкосились!

Эльф лежал на мраморном полу, явно будучи не в силах подняться на ноги. Волосы его выглядели так, будто ими подмели пару улиц, а лицо, которое он приподнял в ответ на мой полузадушенный визг, напоминало запекшуюся кровавую маску. Ругнувшись по матушке и батюшке — для храбрости, я стрелой метнулась вперёд.

— Элле, обопритесь на меня… так, осторожно… встаём. Нет-нет, всё в порядке. Элле!

— Дв… — начал он что-то говорить, но отчаянно закашлялся. На губах появилась кровь. Лёгкие? Плохо, очень-очень! Нужно быстренько собраться, у меня тут хозяин помирает!

— Повторите, элле!

— Дверь! — и снова кашель. Я стремительно обернулась и чуть на месте не совершила акробатический номер: от зрелища вроде того, что открылось мне, в любом просыпаются заложенные генетически способности циркача.

— Домовые! — мой вопль отразился от стен, — Захлопните дверь!!

Они последовали приказу, отрезав нас от копошащихся сплошной стеной зубастой красноглазой тьмы гибких тварей, вгрызающихся в невидимую стенку. Нет, было-было…

Так, стоп, Риа. Вдох-выдох! За что тебе столько платят? Правильно! Ты — служанка в колдовском доме, а не кошачий насморк!

Панике, впрочем, предавалась не только я — кругом носились призраки и вопели наперебой, домовята причитали, превращаясь попеременно то в предметы интерьера, то во всяческие непотребства, а привидение непорочной девы Ламберт, покончившей с собой в возрасте пятидесяти лет от неразделённой любви, попыталось повторить сценку своего самоубийства прямо под дверью. Этот балаган, как ни крути, надо было прекращать.

— Тих-ха!!!! — рявкнула я во всю мощь лёгких, — Хватит!

Голосочек у меня богатырский, дай Предвечная каждому, бокалы не каждый раз трескаются — и то хорошо. Домовые сами умолкли, для призраков пришлось несколько словечек на мёртвом наречии добавить — чтобы быстрее поняли. Разобравшись с этим и поставив безучасного к окружающему миру эльфика поустойчивей, я крикнула:

- БОННИ, ВНИЗ!!! Ты мне нужен в холле! Остальные! Половина готовит комнату в подвале, без окон и щелей, для Элле, половина — закрывает всем, что под руку попадается, все входы в дом — двери, окна, камины. БЫСТРО!!!

Икнув, один из домовых неуверенно пропищал:

— Но там — демоны…

Я хмыкнула:

— Демоны, как ты правильно выразился, где-то там, за защитным куполом, который пока что не рухнул. А вот я — здесь и неплохо говорю на запретном языке, это во-первых. Во-вторых, за окном — ля-шиа, их громкие звуки привлекают, потому толку от ваших воплей и препирательств — чуть. А у нас тут хозяин помирает! Потому — делайте, что сказано!

Домочадцы разлетелись в стороны, а я повернулась к зомби:

— Бонни, милый, возьми хозяина на руки и неси в подвал. Только — осторожно!

Зомби кивнул, схватил эльфа за ноги и осторожно поднял. Я покосилась на болтающуюся голову. М-да! Ладно, всё лучше, чем я бы волокла…

— Молодец, Бонни! Только следи, чтобы голова о ступеньки не билась…

Я шла за зомби и напряженно размышляла. Ля-шиа, или, просторечивым языком, клочья тьмы — гости для нашего мира непростые, чтобы их призвать, нужен очень могущественный демонолог, месяцы подготовки и ни много ни мало ровно четыре человеческих и семьдесят две звериных жертвы — для ликов четырёх сторон света и тёмных княжеских светлостей. Но и эффект от ритуала неоспорим: остановить этих тварей, сбивающихся в громадные стаи, практически невозможно. Так, что там говорил тятя… Сжирают всех на своём пути, будь то дух или живое существо, поглощают свет, ориентируются на запах, боятся огня… Я прищурилась. Так, для начала…

— Для начала передай всем: как закончите, уходите как можно ниже и хоронитесь в самых недоступных местах, — велела я одному из домовят, — Ты принеси мне из хозяйской лаборатории побольше бутылок с колдовским огнём — зелёные, и можешь быть свободен. И позови сюда, будь добр, Лауру.

Лаура, призрак работавшей неподалёку в элитном доме удовольствий девицы, зверски убитой очередным развесёлым маньяком, явилась предо мной тут же: она была из тех, кто за любой кипиш, кроме голодовки.

— Лора, милая, хватай одежду хозяина, сосуд с колдовским огнём и вылетай через чердак так быстро и далеко, как можешь! Как увидишь, что огонь догорает, бросай его и одежду, а сама развоплощайся! Поняла?