Вячеслав Соколов - Не сердите толстяка [СИ]

— У-у-у-у-у-у…

— Ты что им мороженое притащил? — упирает руки в бока, строго сверля меня взглядом.

— Я? — удивлённо тычу пальцем себя в грудь. — Ни боже мой!

В это время Белочка начала загребать пакет лапой, глядя честными глазами на бабулю. Барсик же, подхватив его за ручку, потащил в обход…

— Стоять! — кот замер, удивлённо глядя на бабку. Не видишь, что ли? Играю. Я кот мне положено. — Вы ж скоро в двери проходить перестанете!

Барсик и Белочка с обиженным видом и такой вселенской тоской в глазах, прикрыли пакет собой. Сплошные наветы, сухими корочками питаемся…

— А чтоб вас. Тимошка, тащи тарелки. Не с пола же есть.

— Гав-гав.

— Мяу.

Не привередливые они, если дело касается мороженого!

— Потерпите! Тимоха!

А что Тимоха? Подхватил сумку и пакет и рванул в дом. Добыв из шкафа пару тарелок, выкладываю на них начавшее подтаивать мороженое и, выйдя на улицу, ставлю на лавочку.

Белка и Барсик приступают к процессу. Именно так. Ибо они аккуратно лижут лакомство, жмурясь от удовольствия. Бабуля умилённо смотрит на своих подопечных, улыбаясь самыми краешками губ.

Пожалуй, немного отвлекусь и расскажу о том месте, где мне предстоит жить и работать. Да-да… работать. Зарабатывать денежку. Ибо бабуля ещё та пенсионерка. Один дом чего стоит. Два этажа — в общей сложности метров двести квадратных, правда, из них около сорока-пятидесяти, отведены под рабочие помещения. Вход отдельный, но и из дома можно попасть. Двор тоже не маленький. Поменьше чем в деревне, но для города огромный. Так что живёт моя бабуля исключительно на пенсию… Ага…

Но об этом позже. Бабуля у меня вообще экстравагантная. Например: гоняет на новеньком «Аккорде» с левым рулём, распугивая местную шпану. При этом регулярно бросает машину с незакрытыми дверьми, а то и ключи может оставить: то возле торгового центра, то возле магазина. После одного-двух угонов машина меняется, в прошлом году была «Целика».

Как говорит бабушка:

— А как ещё развлекаться одинокой женщине? Но, к сожалению, бандит нонче хитрый пошёл. Вот в девяностые…

Помню, угнали Аккордика, как раз я тут медкомиссию проходил. Так у неё потом целую неделю хорошее настроение было. А уж когда позвонили и предложили выкупить… за пять тысяч баксов, так бабуля даже запела.

Как ни уговаривал взять с собой, бесполезно. А чтоб не увязался, приказала Белочке и Барсику меня не пускать.

Ага… Подло поступила. Вот как сбежать, если эти два обормота стоят и смотрят умоляющими глазами. Вроде и приказ, и не могут представить, как меня удерживать. Мы ведь друзья. Ну как я их подведу?

Вернулась бабуля недовольная, без машины и долго ругалась:

— Нет, вы представляете, они ещё торгуются! Я им говорю: машина дорогая, и пять тысяч выкупа — позор! И меньше, чем на десять, я не согласна. Новенькие какие-то. Местным, конечно, скинула бы. Хотя эти сразу соображают и пригоняют машину к дому. Деньги привозят. Такса жёсткая, три тысячи зеленых. Ну, конечно, ремонт и мойка…

— Мяу?

— Что? А! Дала им время до завтра, потом счётчик начнёт тикать.

— Мяу?

— Ты что сомневаешься? Конечно, соберут. Машину-то я отказалась забирать.

— Гав?

— Уговаривали, конечно. А как же! Но я ведь кремень! Эх, жаль, что это не те, которые в разборку загоняют. Я б с них двойную цену слупила.

— Мяу?

— Что значит, зачем? У меня внук пешком ходит, вон уже, какой жених вымахал, а без машины… Тимошенька, внучек, ты машинку хочешь?

— Это смотря какую…

— Вот я и говорю! А они торгуются.

— Баб…

— Нет и ещё раз нет. Нельзя тебе спортивную, вдруг убьес-ся?

— Ба-аб…

— Нет. Полтора литра потолок!

— Ба-а-аб…

— Нет, сказала, — и радостно улыбаясь, запела: «В тёмно-синем лесу, где трепещут осины. И с дубов-колдунов облетает листва…»

Вот так всегда. А что я совсем дурак что ли? Не понимаю, что надо аккуратно ездить? «Целика»? Я не виноват, меня подрезали, и вообще в ней тесно… Нет, бесполезно. Хм… А чего у нас в полтора литра есть? Чтоб девок не стыдно было покатать?

Ближе к вечеру заявился Витек, белобрысый парень среднего роста. Он тут через три дома живёт, вот и познакомились в своё время. Хотя он и старше на год, но вот с детства дружим.

— Тимоха! Ты Белочке скажи, что свои! — орёт, прижатый к забору могучим телом кавказкой овчарки.

— Белочка, да отпусти ты его. Чем он тебе не нравится?

Та фыркает и отворачивается, тем не менее, перестаёт прижимать лапами и скалиться в лицо.