Константин Бражников - Ибо истину говорю Я

Высоко стоявшее на безоблачном небе солнце их абсолютно не волновало. Под завывание ветра, они медленно передвигали ноги, натыкаясь на оставшиеся надгробия, или сталкиваясь друг с другом, но не пересекали границы кладбища. Степень изношенности мертвых тел, если можно было применить к ним такие критерии, была разной. Некоторые из них выглядели так, словно вчера были положены в домовину ( старославянское название гроба ), другие были похожи на губку, имели рыхлое тело с многочисленными ходами в нем, прогрызенными трупными червями. Встречались среди мертвяков и скелеты с остатками сгнившей плоти на неестественно белых костях. Но самое неприятное в наблюдаемой нами картине было то, что восставших из могил покойников было много, гораздо больше чем нас. И я заметил страх и неуверенность в глазах своей молодежи, да и сам я не являлся эталоном храбрости, правда, мне хватало разума не показывать дрожь в коленях перед своими бойцами.

Один из зомбаков остановился напротив меня в нескольких шагах от границы кладбища. Он «пялился» своими бельмами и безмолвно разевал рот, словно выброшенная на берег рыба, но к кладбищенской черте не подходил. Остальные его «товарищи» вообще выказывали полное равнодушие на присутствие рядом с ними живых людей. Я подумал, что это была какая-то неправильная нежить и у меня возникла в голове одна мысль, которую я решил тут же проверить. Но для начала надо покопаться в моей не очень толстой книге заклинаний, Лионе скомандовал построить новобранце в одну линию у края погоста. Рыцарь начала расставлять парней и девушек, подбадривая их громкими выкриками, а некоторым в качестве лекарства от страха перепало и пару подзатыльников. Как результат: на «миролюбивых» зомби новички смотрели все еще со страхом, но крепко сжимали в дрожащих руках оружие и как я искренне надеялся, были готовы вступить в бой по моей или Лионеной команде. Спокойными среди нас оставались лишь девушка и егерь, да мелкая «стрекоза» что зависла за плечом Зика, крепко держа свой жезл маленькими ручками.

Я же открыв интерфейс, внимательно изучал заклинания первого уровня, что появились в моей магической книге в разделе «Церковная магия». У меня совсем вылетело из головы новое умение, которым меня одарила Ляля, и сейчас я в спешном порядке изучал школьный курс колдовства для инквизиторов. Так как из того малого запаса, что я имел в данной ситуации могло пригодиться только заклинание «Святое слово», хотя по названию оно больше должно подходить к церковной магии нежели быть в арсенале белой. Итак, на данный момент я имел:

«Благословление» — накладывает на оружие и доспехи ауру святости, наносит урон по созданиям смерти и хаоса. Урон рассчитывается, сила магии помноженная на повышающий коэффициент (5*СМ). Урон наносится каждые три секунды, время действия двенадцать секунд. Затраты двадцать очков маны. Откат десять минут.

«Епитимья» — снимает все отрицательные эффекты с мага. Без затрат. Время повторного использования десять часов.

Да, не густо. Заклинания не плохие для моего уровня, но первое я могу скастовать только пять раз, опустошив весь свой запас маны, а у второго больно долгий откат, да и применяется оно чисто на меня. Радует, что «благословение» действует пусть и небольшой, но все же какой-то промежуток времени. Придется чередовать его со «святым словом», которое тоже требует двадцать маны, хоть и является заклинанием второго круга. Выходит церковная магия мощнее и соответственно требует больше духовной энергии (маны) на активацию. Подводим итог, в моей магической обойме только пять зарядов и надо грамотно ими распорядиться. Остальное уже ручками и посохом, ну если придется. Хотя судя по количеству ходячих мертвецов на кладбище, эта перспектива отчетливо маячит в самом ближайшем будущем. Пора приступать. Сворачиваю интерфейс, еще раз повторив в голове команды активации заклинаний, надо приучать себя не пользоваться иконками быстрого доступа. Не люблю, когда в поле зрения висят, пусть и полупрозрачные, разноцветные символы.

Да бл….ть!!! Кроме громкого ругательства, вырвавшегося из моей глотки, я еще и дернулся от неожиданности. «Вернувшись» в мир обнаружил, что один из погребенных, с редкими остатками плоти на выбеленных костях и почти сгнившими лохмотьями скелет, стоял в одном шаге от меня у самой границы кладбища. В пустых глазницах были едва заметны крохотные всполохи зеленого магического огня, его нижняя челюсть странно подергивалась и издавала неприятный сухой перестук, ударяясь об верхнюю.