Мстислава Черная - Беглянка и ее герцог

— Гретти, ты помнишь, как выглядел твой брат?

— Конечно. — Она осторожно выглянула из-за моего плеча.

Даниэль разжал кулак. На ладони почти до крови пропечатались края медальона. Щелкнуло. Дан открыл крышку, развернул медальон, и изнутри на нас уставился улыбчивый мальчишка.

— Чезаре? — Гретти вздрогнула и вдруг вскинула голову, с неожиданным гневом ткнула пальцем в Даниэля. — Так это был ты?!

Я отступила в сторону, я здесь явно лишняя. Но далеко не отойду: чует мое сердце, процесс надо контролировать.

Гретти стиснула кулаки, а Дан шагнул вперед и сгреб ее в объятия.

— Ты жива! Жива!

— Ну вы еще теперь спойте и станцуйте, как в индийском фильме, — вполголоса, чтоб не услышали, пробормотала я себе под нос. Черт, какая я, однако, несентиментальная поганка и ваще. — Даниэль! Отпусти ребенка, ты ее задушишь!

— Что? — слегка опомнился муж.

— Задушишь, — повторила я.

Даниэль ослабил хватку, но рук не убрал.

Гретти вывернулась сама, взяла медальон и перебралась поближе ко мне, подальше от Дана. Уставилась на портрет брата.

— Я тебя искал почти десять лет. — Более-менее успокоившийся муж больше не пытался раздавить мою горничную в объятиях. — Я обещал Чезаре… прости. Я не успел тогда. Я пытался, но я опоздал…

— Вы не должны были с ним дружить, — жестко, даже жестоко, ответила Гретти, отворачиваясь.

— Нет, — вскинул голову Дан. — Я ни за что не отказался бы от друга и брата, да и теперь не откажусь. Все закончилось плохо, и я не снимаю с себя вины. Но я сделал все, что мог, и я искал тебя.

— Плохо искали…

— Может быть. Но теперь — ты нашлась. И хочешь ты того или нет, ты — моя сестра, как Чезаре был моим братом.

— Сейчас обрыдаюсь тут и залью вас соплями, — предупредила я. — Сентиментальный роман, пеленок с монограммой только не хватает. Гретти, ты тоже не веди себя как дура. Дай мужчине проявить себя с лучшей стороны. В конце концов, чем двенадцатилетний мальчишка тогда мог вам помочь? И то старался. Ты так тосковала по брату — вон он тебе, сам нашелся. Бери и не выпендривайся.

Ну… короче, иногда надо вот так бесцеремонно и с пинка. Зато теперь Гретти ревет в объятиях Даниэля — и все счастливы.

Глава 53

Черт, впервые за все время пребывания в этом мире я мечтала, чтобы не было никакого Шай’дазара, никаких расследований и никакого… ничего. Хотя умом и понимала, что в этом случае мы никогда не встретились бы. Даниэль прожил бы жизнь в своем мире, я в своем, и мы даже не знали бы друг о друге.

Еще совсем недавно я, так скажем, вовсе не хотела превратиться в зомби, но не слишком этого боялась — какая мне, в конце концов, разница, что станет с телом, из которого я уйду? Это все равно, что переживать о выкинутом в мусорный контейнер старом платье. А теперь… иногда, после того как мы с Даниэлем занимались любовью, я лежала, не засыпая, полночи, слушала его дыхание и старалась ни о чем не думать. Получалось плохо. Я ужасно хотела ему рассказать про то, что случится уже меньше чем через полгода, и… не могла. Частью потому, что договором запрещено — про Глюка того же, частью… просто не могла. Трусила.

Днем хоть выходило отвлечься. Во-первых, кондитерскую, приют и прочие дела никто не отменял. К ним только добавились заботы вокруг заведения, которое курировал, как выяснилось, мой муж. Очень его нахлобучила новость о том, как с детьми обращаются «любящие» приемные родители.

Во-вторых, у меня еще был Глюк и поиски свиномордого. Да, Крайчестер содействовал с полицией Флории, да, он тоже искал. Но рассказать про духа я не могла даже Паше, не то что ему или Дану. Потому что таково было условие богини. А его ценный шпионский ресурс нельзя было разбазаривать зазря, особенно теперь, когда вместе с моей жизнью закончится и Глюково призрачное существование. Вот если мы выполним задание… возможно… для него получится что-то исправить. А я… а я не знаю, что будет.

Сначала мы с духом действовали, как в самом начале нашего пути: я ездила по городу, прикрываясь делами, останавливалась в определенных местах, а Глюк шерстил близлежащие здания. Потом этот полупрозрачный сыщик придумал кое-что получше.

— Вот так, на лучах рисуй прямой солнцеврат, — руководил мной дух, когда мы с ним уединились в том самом, еще в бытность мою служанкой разведанном чулане. — А кровь будешь капать в середину. Десять капель, не больше, поняла? Только погоди, я зависну точно над центром…

— Ты похож на курочку на чайнике, — нервно хихикнула я, примериваясь кончиком ножа к запястью. Бр-р-р… — Не шипи, я любя. Ой!