Кейт Лаумер: Война Ретифа (сборник)

— Кзтати, вам даютзя инзтрукции игнорировать любые мелкие… э — э… вторжения. Езли увидите джто-нибудь… необыджное, сразу же зовите зтражу.

— Вторжения? — с раздражением повторил Страпхэнгер. — Что за вторжения?

— Во дворце, — сообщил Одом-Глом, — водятзя бривидения.

Поднявшись над приемным залом на четыре оборота каменной лестницы, второй секретарь Мэгнан осторожно шел рядом с Ретифом. Они шли по отдающему эхом коридору, мимо черных, обитых железом дверей и замшелых драпировок, едва различимых в свете факела.

— Странные поверья у этого отсталого народа, — Мэгнан прилагал усилия, чтобы говорить добродушно. — Привидения, еще бы! Какая глупость! Ха!

— Почему вы шепчете? — спросил Ретиф.

— Просто из уважения к Епископу, разумеется, — резко остановившись, Мэгнан схватил Ретифа за рукав. — Ч — ч — что это там? — он указал.

Дальше по коридору что-то маленькое и темное выскользнуло из тени пилястра и скрылось в дверях.

— Вероятно, просто наше воображение, — предположил Ретиф.

— Но у него были большие красные глаза, — возразил Мэгнан.

— Их вообразить так же легко, как и любые другие.

— Я только что вспомнил — я забыл свою шапочку для душа в багаже. Давайте вернемся.

Ретиф двинулся дальше.

— Это всего через несколько дверей. Шесть, семь… мы на месте, — он вставил ключ, которым снабдил их помощник Одом-Глома. Тяжелая дверь открылась со скрипом, перешедшим в низкий стон. Мэгнан, поспешив вперед, задержался у ближайшей настенной драпировки, на которой была изображена группа хуган, подвешенных головами вниз над пылающим пламенем, в то время как гоблины различных форм и видов тыкали их длинными зазубренными копьями.

— Любопытно, насколько схожим может быть религиозное искусство в разных мирах, — заметил он.

Оказавшись в комнате, Мэгнан в замешательстве уставился на влажные каменные стены, две спартанские койки и резных демонов, стоявших по углам.

— Какие идеально мерзостные апартаменты! — он уронил свой чемодан и прошел к ближайшей койке, чтобы ткнуть ее, проверяя на мягкость. — Ого, такой матрас мой позвоночник вынести не в состоянии! Завтра я буду инвалидом, после первой же ночи! А сквозняк — Я непременно простужусь! А… а… — его голос прервался.

Трясущимся пальцем Мэгнан указал в самый темный угол узкой комнаты, где высокий пучеглазый демон, вырезанный из бледно — голубого камня, подмигивал гранатовыми глазами.

— Ретиф! Там что-то шевелилось — и оно было похоже на демонов на картинках! Оно все в пушистой рыжей щетине й с глазами, горящими в темноте!

Ретиф открыл свой чемодан.

— Если увидите еще одного, запустите в него туфлей. Прямо сейчас нам лучше переодеться; в сравнении с раздраженным послом несколько демонов — это просто добродушные домашние зверюшки.

Через полчаса, когда Мэгнан обтерся губкой над каменной раковиной, глаза у него все так же нервно блестели. Он поправил складки хуганского церемониального саронга перед потускневшим, неровным зеркалом.

— Думаю, это действительно просто нервы, — заметил он. — Во всем виноват этот тип, Одом-Глом, со своими причудливыми местными суевериями! Признаюсь, его замечания вогнали меня на некоторое время в состояние неуравновешенности.

На другом конце комнаты третий секретарь Ретиф вставлял заряды размером со спичечную головку в магазин пистолета неприметного вида.

— Возможно, таким образом они предупреждают нас насчет мышей, — заметил он.

Мэгнан повернулся и заметил отблеск оружия.

— Послушайте, Ретиф! Что это такое?

— Замечательное средство против местных привидений — если те становятся слишком шумными, — он спрятал пистолет так, чтобы его не было видно под хуганским саронгом. — Просто думайте о нем, как о талисмане, приносящем удачу, мистер Мэгнан.

— Нож в рукаве — это старая дипломатическая традиция, — с сомнением проговорил Мэгнан. — Но силовой пистолет под са. ронгом…

— Я беру его на тот случай, если кто-нибудь выскочит из стены и набросится на нас, — успокаивающе сказал Ретиф.

Мэгнан фыркнул, глядя на свое отражение в темном стекле.

— Я испытал большое облегчение, когда посол настоял на том, чтобы сотрудники сегодня были облачены в местное платье вместо полагавшейся церемониальной обнаженности, — он повернулся, чтобы изучить неровную линию низа саронга, открывавшую его голые лодыжки. — Я подумал, что это одно из его важнейших достижений. Посол действительно производит впечатление, особенно, когда его щеки приобретают этот пурпурный оттенок. Даже Одом-Глом не осмелился ему противоречить. Хотя мне все же хотелось бы, чтобы он продвинулся еще на один шаг и добился права носить брюки… — Мэгнан прервался, не сводя глаз с черных занавесей, закрывающих высокое узкое окно.