Дмитрий Емец - Таня Гроттер и трон Древнира

Поручик Ржевский с военной смекалкой сориентировался в ситуации и, не тратя попусту времени, улизнул. Недолеченная Дама метнулась вдогонку за убегавшим женихом, прицельно посылая воздушные поцелуйчики, валившие гостей не хуже боевых искр.

Хор привидений заметался по залу. Циклопы побросали трубы и схватились за дубины. Усыня и Горыня, отчего-то решившие, что на свадьбах всегда так бывает и все идет как было задумано, колотили в тарелки. Катя Лоткова вторично оглохла. Больше она не зажимала уши и только жалобно хлопала длинными ресницами.

Академик Сарданапал, как и все гении, обладавший замедленной реакцией, все-таки сориентировался в ситуации и возглавил операцию по спасению преподавателя магических сущностей.

Мозаичный круг окружили двойным кольцом циклопов. Тридцать три богатыря ощетинились копьями и ждали только сигнала для атаки. Учеников разогнал по углам Поклеп, в ушах у которого лавой клокотала кипящая сера.

– Друзья, не дрогнем! Купидоны, в атаку! Уряяя-я! – забравшись на стол, скомандовал Сарданапал.

Купидончики с воинственным писком обстреляли Спящего Красавца золотыми стрелами, но все они затупились, едва коснувшись его кожи.

– Вот сухарь заговоренный! Не то что… э-э… неважно кто… – спохватилась Гробыня.

Разочарованные младенцы вспорхнули, как стайка воробьев, и, пользуясь общим замешательством, отправились опустошать накрытые столы. Дюжина купидончиков поспешно сгребала еду в почтальонские сумки и передавала их другим крылатым младенцам, которые торопливо выносили их из зала, вытряхивали в каком-то секретном месте и возвращались уже пустыми.

Купидончикам помогал малютка Клоппик, причем помогал так усердно, что разбил банку с пауками и, пока они не разбежались, принялся собирать их в суповую миску Тарараха. Мешавший ему суп он выплеснул прямо под ноги Поклепу. Завуч неосторожно ступил в скользкую лужу и растянулся.

– Профессор! Как вы… То есть Клоппик… в угол поставлю! Шлепну на месте! – взвыл он, вскидывая руку с кольцом.

– Как вам не стыдно! Это же ребенок! – вступилась за бывшего шефа Зубодериха.

– Я хотел сказать: не шлепну, а отшлепаю! Неточно выразился! – смутившись, поправился Поклеп.

Убедившись, что его крылатые лучники потерпели неудачу и занялись разграблением собственного обоза, Сарданапал отдал сигнал к общему наступлению.

Тридцать три богатыря бросились вперед, но, не сумев переступить границы мозаичного круга, повалились как кегли. Бежавшие за ними Усыня, Дубыня и Горыня, сделав правильные выводы, вообще воздержались от атаки и ограничились тем, что повытрясли пыль из бараньей шкуры подвернувшегося им под горячую руку Пельменника, обвинившего их в дезертирстве.

Спящий Красавец продолжал бессмысленно стоять посреди мозаичного круга, вдавливая в пол преподавателя из Магфорда. Похоже, Готфрид Бульонский вообще не осознавал, что только что одержал победу. Он действовал, как марионетка, управляемая отсроченным проклятием. Фудзий уже не пытался уползти, а только жалобно моргал, не особенно надеясь на вызволение. На ресницах у него, кажется, даже повисли слезы.

Медузия подошла к Сарданапалу, который при ее приближении величественно спустился со стола.

– И что теперь, академик? – с беспокойством спросила она.

Усы главы Тибидохса неопределенно шевельнулись.

– Остается последнее средство, – сказал он. – Не хотелось мне применять это заклинание, да, видно, придется.

Он сделал несколько шагов по направлению к мраморной лестнице и, выпустив зеленую искру, произнес вполголоса, чтобы не услышали ученики:

– Атлантинус-волхвонис !

Своды Тибидохса дрогнули. Мраморные фигуры атлантов пробудились. Часть из них стронулась с места и шагнула вперед. По потолку и стенам пробежали трещины. Громада Тибидохса с колоссальными башнями и галереями качнулась. Казалось, своды школы волшебства рухнут и погребут всех под развалинами. Но этого, к счастью, не случилось. Оставшиеся атланты и поспешившие им на помощь Горыня, Усыня и Дубыня приняли на свои плечи тяжесть Тибидохса.

Между тем атланты двигались вниз, к Залу Двух Стихий. Огромные ступени дрожали и крошились под их ногами. Ученики и преподаватели отбегали в сторону, уступая им дорогу.

Никто и ничто в мире не могло выдержать их натиска – никакая древняя магия или сила отсроченного проклятия. Даже в затуманенных сном глазах Спящего Красавца мелькнуло нечто вроде осознания неизбежности поражения. Сейчас он будет сметен и раздавлен. Иначе просто быть не могло. Готфрид Бульонский качнулся, сошел со спины Фудзия и, угрюмо оглядываясь на надвигавшихся атлантов, пошел прочь.