Дмитрий Казаков - Удравшие из ада

Эта задача вызвала у Долговязого Эрика некоторые затруднения, но вопреки громогласным ругательствам и бестолковым подсказкам других героев она все же оказалась выполнена.

– Замечательно, – сказал Агрогорн, отступая на шаг. – «Сломанный меч» вновь стал «Сломанным мечом».

Прочие герои дружно поддержали соратника:

– Точно, кхе-кхе.

– Шоглашен.

– Так его, курва мать.

– Ага.

– Теперь можно и выпить, – пророкотал Агрогорн. – Каждому по стопке «Дикой лошади» за счет заведения.

И они вошли в таверну.

Невысокая, бородатая, издающая перегарную вонь фигурка спускалась по длинной темной лестнице и бормотала себе под нос собственномозгно придуманную скороговорку:

– По пустыне мы шагали, ваххабитлов там видали, куролесили в лесу, прям у эльфов на носу, а затем попали в горы, и ушли через заборы…

Лестница закончилась, и Вагонетка, толкнув дверь, оказался в обширном подвале.

Десятки сидящих на лавках людей и не совсем людей уставились на гнома с неодобрением.

– Снова опаздываешь, – сказал Горшо Пуст, выковыривая из бороды яблочные огрызки.

– Задержался немного на работе, – Вагонетка икнул, и прянувший в стороны «аромат» красноречиво сообщил, что это была за работа и сколько в ней имелось градусов.

– Ладно, садись, – Горшо Пуст махнул рукой, – заседание Клуба любителей реальности «Тролль» объявляется открытым!

Внимательный взгляд мог бы заметить, что председатель сегодня выглядит не так уверенно, как обычно, и что голос его звучит чуть менее зычно, а в глазах иногда проглядывает затравленное выражение.

– Ну, это… – сказал он. – Я как бы…

– А где обещанный тип из другого мира? – поинтересовались из задних рядов.

Плечи Горшо Пуста, опасавшегося именно этого вопроса, печально опустились

– Он сбежал к себе в реальность, – сообщил он. – Мы гнались за ним, но несколько упустили.

– А где Типус Вдамс? – не унимался любопытный.

– Он решил остаться в пустыне Капец, – вместо председателя ответил Гемоглолюб. – Нашел себе там непыльную работенку.

– А, ну да, ну да… – подвал наполнился невнятным шушуканьем и подозрительными взглядами.

– Зато сегодня к нам присоединяется новый член, – сказал Горшо Пуст, из последних сил пытаясь удержать рассыпающийся на песчинки авторитет.

С передней скамьи поднялась некая фигура.

Выйдя на свет факелов, она оказалась худощавым старикашкой в практичном кожаном костюме. Он встал рядом с председателем, и под его взглядом затихли даже отъявленные болтуны.

– Привет, – проговорил старикашка и улыбнулся, обнажив гнилые зубы и мощный источник чесночного запаха. – Меня зовут Старый Осинник, и я решил приобщиться к этой самой… реальности…

Собравшиеся в подвале существа все до одного были немного повернуты на всяких странных книжках, но даже они понимали, что рядом с человеком типа Старого Осинника необходимо вести себя тихо, если хочешь сохранить голову на плечах.

– Э… отлично, – сказал Горшо Пуст, и его голос, прозвучавший в полной тишине, породил в углах шепчущее эхо. – Мы всегда рады новым членам нашего клуба…

Старый Осинник несколько удивленно взглянул на председателя, прикидывая, стоит ли его убивать, а затем вновь заулыбался.

– Это штука, я понял, – сказал он, усаживаясь обратно на лавку, – новым членам… Ха-ха! Если бы принимали тетку, ты бы сказал – новым баллонам!

Горшо Пуст нервно сглотнул.

– Да, конечно. А мы приступаем к запланированному обсуждению глубоко философской и концептуальной книги Мори Звездяковой «Стиральная машина: почини сам». Кто желает высказаться?

Вагонетка издал негромкий, но прочувствованный храп.

День Шустрой Черепахи десятого месяца, первый день осени, открывает учебный год в Магическом Университете. Отдохнувшие, отъевшиеся студенты и подлечившие нервы преподаватели с искренней радостью (единственный раз в году) приветствуют друг друга. Всерьез в этот день никто не учится, а вечером все дружно напиваются.

Среди валом валящих в сторону университета студентов крайне мрачными выражениями лиц выделались три молодых человека.

Арс Топыряк, Рыггантропов и Тили-Тили шли на учебу так, как осужденные шагают на казнь. Разве что руки их были свободны от веревок и цепей, а лица не украшали следы побоев.

– Интересно, что с нами сделают, в натуре? – вздохнул Рыггантропов, когда впереди показались ворота.

Драконьи головы смотрели на проходящих мимо студентов почти с отеческой нежностью.