Антон Краснов - Апокалипсис для шутников

Они стояли у фонаря возле телецентра, оказавшегося совершенно бесполезным, пустым, брошенным. Вотан Борович бушевал, а все прочие, стеснив в душе досаду, терпеливо дожидались конца этой вспышки. Сенильные психозы были не редкость для лица столь почтенного возраста. Наконец Вотан умолк, а Альдаир спросил:

– Что же было в том правдивом сне еще, о мудрый Вотан? Ведь не смеем подвергать истину, заключенную в словах твоих, сомнению и тем паче осмеянию! Однако же должны мы знать, где зарыт ларец, в котором погибель Лориера!

Вотан вцепился всей пятерней в свою бороду и несколько раз с силой дернул ее. Наверно, таким образом он стимулировал мыслительный процесс, худо-бедно, со скрипом, но протекающий в его древней головушке. Наконец он пожевал нижней челюстью и выговорил:

– Помню, что знал я дорогу. Явился мне во сне ворон Мунин, который восседал на моем плече, и вел за собой. Шел я по полету ворона и узнал место, где таятся древние письмена, холодные как лед, синие как небо. Но, верно, ослабела память моя, ибо не упомню, где…

– А ворон-то его где? – шепнул Васягин на ухо Коляну Ковалеву.

– А хрен его знает, – тихо ответил тот. – Улетел куда-то. После таких непоняток и не удивительно вовсе. Козел, который был при Эллере, сейчас у меня на даче отвисает. А может, и сбежал уже, что скорее всего. А ворон куда-то соскочил.

– М-м-м, – глубокомысленно отозвался сержант Васягин.

Они не успели закончить этого разговора, равно как старый Вотан Борович не довел до конца свой занимательный рассказ о посетившем его сне. Откуда-то послышался дикий рев, испущенный несколькими глотками, и сложно было определить, кто источник этих звуков – человек или зверь… Истина оказалась где-то посередине, потому что из-за угла ближайшей девятиэтажки выскочили несколько дикарей, вооруженных уже известными нам копьями. Однако гнались не они – гнались за ними. Непонятно, как копьеносцы (а среди них был и длинный «вождь», но уже без свитера и с окровавленной спиной) умудрялись сохранять дистанцию между собой и своими преследователями, потому что в роли этих самых преследователей выступали ТРИ ТИГРА, ЛЕВ и здоровенный пятнистый ЯГУАР. У Афанасьева вытянулось лицо. Ковалев коротко выматерился и попятился к стене, а инфернал Астарот Вельзевулович Добродеев молча полез под «Волгу», припаркованную накануне к телецентру кем-то из журналистов. Да и дионы выглядели несколько озадаченными.

– Откуда звери? – спросила Галлена. – Они…

– Кажется, я могу ответить на этот вопрос, – выговорил Афанасьев. – Тут неподалеку должен быть зоопарк. Я бывал в этом городе и в зоопарке тоже, вы знаете. В теплое время года зоопарк располагается под открытым небом. Альдаир, вы же помните, что эти несчастные мезолитические парни хотели в честь вас зажарить на вертеле какую-нибудь дичь? Ну так вот, наверно, они решили убить тигра или льва и открыли клетки. Ну, как в «Полосатом рейсе». А хищники не захотели быть съеденными. Вот охотники и дичь поменялись местами.

– А что? – вдруг сказал Эллер. – Жареная дичь – это звучит привлекательно. А пожрать не мешало бы.

И прежде, чем кто-либо успел сообразить, рыжебородый громила раскрутил молот Мьелльнир и швырнул им в зверей, преследующих бедолаг-дикарей. Молот просвистел в воздухе. Только мгновенная реакция спасла от больших неприятностей здоровенного тигра, возглавлявшего погоню. Он упал на землю и, перекатившись, снова встал на лапы. Молот с грохотом впечатался в стену панельного дома и проделал в ней довольно внушительную выбоину. Эллер заревел. С легким жужжанием молот поднялся в воздух и полетел обратно в руки к своему хозяину.

Тигры и лев остановились. Только ягуар продолжил погоню за незадачливыми дикарями, а четверо покрупнее, хлеща по бокам хвостами, смотрели на более привлекательную добычу. Лев рыкнул и неспешно направился на мягких лапах по направлению к Афанасьеву, Эллеру и компании. Люди похолодели. Даже дионам стало не по себе, а из-под «Волги» уже слышалось натужное, страдальческое сопение перетрусившего инфернала.

– Мы, темный народец, невкусные, серой пахнем, – причитал он. – Кошечки, милые, не ешьте меня, а? Ну что во мне проку – кожа, кости да рога с копытами!

Впрочем, трусливый инфернал оказался единственным, кто так явно уклонялся от схватки. А схватка, нарисовавшаяся так неожиданно и нелепо, оказалась неминуемой. По крайней мере тигры и лев рисовали для себя привлекательную перспективу скорого завтрака. Вне всякого сомнения, они сегодня еще не питались, да и кто бы стал кормить зверей в ОЗВЕРЕВШЕМ городе?.. Так что, оставив ягуара в одиночестве гнаться за выходцами из клуба «Мамонтова пещера», четыре крупных хищника, вырвавшихся на волю, вознамерились наполнить себе желудки.