Светослав Минков - Дама с ренгентовскими глазами

перед зеркалом, пытаясь хоть как-то сгладить жестокую шутку природы, но все тщетно. Ни глубокие тени под глазами, ни длинные накладные ресницы, ни искусно подмазанные веки – ничего не помогало. В конце концов, признав свое поражение в борьбе с судьбой, Мими впала в отчаяние, которое постепенно привело ее к мысли удалиться в монастырь. Но именно тогда в омраченном сознании неожиданно, как спасительный свет маяка, вспыхнуло название усердно рекламируемого „Косметикума Амулета – дамского хирургического салона". Она подскочила от радости и тут же забросила коварное Евангелие, которое чуть было не отравило ее дни священной скукой. Странно, как это она раньше не догадалась обратиться за помощью в этот Институт, через который, словно через волшебную фабрику счастливых преображений, прошло так много женщин! Мими Тромпеева торопливо провела две карминные черты по губам, напудрилась и нарисовала черным карандашом тонюсенькие скобки на месте бровей, затем, схватив сумочку, с бьющимся сердцем помчалась в дамский хирургический салон. И спустя немного времени она уже сидела в глубоком металлическом кресле в приемной Института.

После долгого, мучительного ожидания маэстро Чезарио Галфоне наконец принял несчастную пациентку. Внимательно, как к тому обязывала его профессия, он осмотрел взволнованную девушку и успокоил торжественным обещанием превратить ее в неподражаемую богиню красоты – в феноменальную Венеру двадцатого века с парафиновой грудью и глазами-рентгенами.

– Что вы говорите! – воскликнула пораженная Мими Тромпеева, стряхивая пепел с сигареты в эмалированную пепельницу, что стояла на курительном столике.

– Очень просто, джентилиссима синьорина! – театрально поклонился маэстро Галфоне, вдохновленный недоумением собеседницы. – Я, правда, еще не имел удовольствия лицезреть ваш бюстгалтер, хотя допускаю, что покрой его безупречен. И все же, грациозиссима синьорина, судя по очертаниям вашего бюста под платьем, осмеливаюсь категорически заявить – и даже в присутствии самого магистра и вдохновенного эксперта всех парижских конкурсов мировых красавиц, его превосходительства синьора Мориса де Валефа, что ваша божественная грудь имеет некоторые отклонения от анатомических норм и, следовательно, нуждается в инъекции парафина, в результате чего она вновь соблаговолит обрести превосходную классическую форму.

– Боже мой! Что вы говорите! – радостно выдохнула Мими Тромпеева. В возбуждении она сняла кокетливым жестом касторовую шляпку с головы и нахлобучила ее на обнаженное колено. – А что же станет с моими глазами? Ради бога, скажите, сможете ли вы исправить мои глаза? – нетерпеливо спросила она с померкшим в печальной гримасе лицом.

Маэстро Чезарио Галфоне, прижав левую руку к сердцу и патетически воздев правую вверх, неожиданно опустился перед изумленной девушкой на колени и воскликнул мягким глицериновым голосом:

– О джентилиссима, беллисима и кариссима синьорина! Верно, зрительный фокус ваших очаровательных глазок несколько смещен, но, к счастью, современная хирургия достигла таких высот, что этот совершенно невинный недостаток можно устранить в какие-нибудь десяток минут. При этом я капну в ваши ангельские глазки несколько капель моего последнего достижения – „Рентгенола", и это придаст им лучезарный блеск и превратит в сияющие звезды, которые будут вдохновлять легкокрылый полет фантазии поэтов. Готов без малейшего колебания дать вам письменную гарантию поразительного действия сроком в три года моих чудотворных капель и заверить, что вы пришли ко мне как раз в тот момент, когда я собирался пустить в обращение первую пробную партию дам с глазами-рентгенами. Доверьтесь мне, иллюстриссима синьорина, и не позднее чем через полчаса вы будете шествовать по улице, как воскресшая из гроба Семирамида!

Зачарованная поэтическим красноречием этого необыкновенного творца женской красоты, Мими Тромпеева словно под гипнозом шагнула к легкой китайской ширме и скрылась за ее черными лакированными створками.

До сих пор, дорогой читатель, все шло, можно сказать, своим чередом. Однако с этого момента наша история принимает совершенно неожиданный оборот, обретая, ко всеобщему изумлению, форму дневника, в котором преображенная героиня собственноручно записывает свои странные переживания после того, как побывала в „дамском хирургическом салоне". Итак, мы перестаем говорить от имени автора, который и без того категорически осуждает любые сплетни и пересуды по тому или иному поводу, и открываем дневник Мими Тромпеевой, из которого вы узнаете о том, что случилось дальше.