Айзек Азимов: Тридцать первое июня (сборник юмористической фантастики)

— Одноквартирном?

— Нет, на том, где дом свиданий. Один из милиционеров по ошибке заглядывает в атомный котел, становится свидетелем непристойной сцены и выскакивает в чрезвычайном возбуждении, но директор — тот самый тип, частник, — объясняет ему, будто бы в этом и заключается расщепление ядра. Милиционер вам не физик-атомщик, он принимает все за чистую монету, но в этот миг резиновая лунная оболочка, упав с неба, накрывает искусственный спутник, становится темно, и в суматохе один агент прячет в следственный чемодан вместо зонтика спектрограф с известными снимками…

— Простите, пожалуйста, одну минутку. Извините, но… я не поспеваю за полетом вашей фантазии. Голова немного закружилась… Да, теперь лучше. Это в самом деле неслыханно. Вы говорили еще о третьем романе?

— Да. Это для юношества, длинная история, богато иллюстрированная, об одном таком маленьком мальчике, который убивает своих родственников.

— Убивает?!

— Да. Вы, кажется, и вправду плохо слышите? Мы объявили войну навязчивой, скучной дидактике. Употребляя по очереди шоколадки с цианистым калием, топор и дрессированную очковую змею…

— Простите меня, пожалуйста, но как будто о детях-убийцах уже где-то писали?

— О других детях — может быть, но не о герое моей книги. Это, к вашему сведению, синтетический мальчик.

— Синтетический?

— Да, пластмассовый, для бездетных родителей, с электромозжечком, выпущенный в качестве побочной продукции мастерскими имени Новотки, но с небольшим дефектом, вследствие которого он, вместо того чтобы любить благоприобретенных родителей, убивает их. Маленькая ошибка в соединении катодных ламп, только и всего.

— А что дальше с этим мальчиком, можно спросить?

— Можно. Будучи разоблачен, он ищет спасения в коротком замыкании, то есть в самоубийстве, хотел я сказать.

— Это страшно интересно. А чем вы еще занимаетесь, кроме сочинения этих оригинальных книг, разрешите узнать?

— Разрешаю. Эпоха примитивизма, мой друг, когда вьетнамские джунгли лепились из так называемого папье-маше, а побережье Атлантического океана снимали в Фаленице, — эта эпоха, к счастью, уже позади. Теперь каждый фильм снимается там, где происходит его действие. Задуман фильм о Монте-Кассино снимать его будут в Италии. Коллега Ставинский недавно написал интересный сценарий «Казаларга» с живым действием…

— Тоже в Италии?

— Ясное дело, а вы думали, в Радоме? Собираются ставить и моих «Астронавтов». В связи с этим меня ждет командировка…

— Ха-ха-ха, вы очень остроумны!

— Я не шучу. Мы едем не на Венеру, а за границу. Выяснилось, что, если мы хотим найти на земном шаре место, подходящее для съемок фильма о другой планете, мы должны в количестве ста восьмидесяти человек плюс соответствующее количество автомобилей объехать весь мир. Поиски будут продолжаться в течение трех лет. Главными их пунктами станут: Пляс Пигаль в Париже, 72-я авеню в Нью-Йорке, портовые кварталы Марселя и Копенгагена, кроме того, известные районы Лондона, Рима, Токио, затем Сицилия, Касабланка, Центральная Африка и Гаити.

— Гаити тоже?

— Да, оно прославилось не то танцовщицами, не то ромом сейчас не помню, но у меня где-то записано.

— А не скажете ли вы, что будет через десять лет?

— Вы меня спрашиваете как писателя-фантаста или как частное лицо?

— Ну… как писателя.

— Да? Хм, что ж, будет страшное изобилие холодильников, автомобилей, черт знает чего, гигиена, порядок небывалый, пластмассовые разноцветные частные домики, вертолеты, автострады и все как по часам!

— А… а как частное лицо — что вы могли бы сказать?

— Я считаю, уважаемый, что некрасиво и нетактично опубликовывать содержание частных бесед, и вообще — кого они касаются? Вы как-то странно смотрите, устали, наверно? Мы с вами действительно заговорились. А может быть, у вас нет больше времени, а?

Быстро поднимаюсь, поняв деликатный намек, и, сердечно поблагодарив радушного хозяина, спешу в редакцию, чтобы как можно скорее поделиться с читателями богатством впечатлений, вынесенных из столь удачной беседы.

Роман современного венгерского писателя и кинокритика Эрвина Дертяна — дань фантастике. Действие его происходит в конце XX века в некой Новобургундии. Наука и техника достигли столь высокого уровня развития, что сделали возможным весьма необычное изобретение. Профессор Палевский создает робота, внешне не отличающегося от живого человека. Роботы-кибернэросы были сконструированы для того, чтобы изгнать из жизни человека тягостные муки, связанные с любовью, ревность, измену, тоску. Но находчивые политиканы приспосабливают кибернэросов и для деловых целей, благо интеллектуальный багаж политического деятеля Новобургундии, включая и самого президента, не превышает возможностей среднего кибернэроса. Не случайно живого президента принимают за его кибернэроса — разницы между ними нет.