Сергей Шведов: Кукловод

Пресса, в лице Виталия Сократова, встретила странствующих комедиантов весьма настороженно:

– За такие деньги, Костя, я только объявление о пропавшей собаке могу напечатать. – Ты же меня знаешь, Виталий, – взволновался Брылин. – За мной не пропадёт.

– Так потому и говорю, что знаю, – усмехнулся Сократов, который по паспорту числился не то Ивановым, не то Рабиновичем. – Ты со мной ещё за прошлую статью не рассчитался.

Брылин даже руками замахал от возмущения: – Тебе ли не знать, Виталий, как нас бессовестно нагрели. Жулье поганое, а полезло в депутаты.

– Все лезут, – мудро вздохнул Сократов. – Уверяю тебя, что это очень и очень приличные люди, – напирал Брылин. – Ты и прошлый раз уверял, – Виталий неспеша отпил кофе из чашечки. – Я такую статью отгрохал, а этого твоего Петина до сих пор с собаками ищут.

– Не Петина, а Летина, – возразил Брылин, хотя фамилия пропавшего в разгар компании кандидата, кажется, была Летунов.

Заведение, в котором они уламывали незаконнорожденного сына афинского мудреца, было на взгляд Дальского вполне приличным. И даже кофе здесь подавали горячим и вполне приемлемым на вкус. Всё-таки кое-что в этой стране менялось в лучшую сторону, и возможно зря Сергей ударился сегодня в беспросветный нигилизм. И девушка у стойки улыбнулась ему приветливо: значит, не совсем уж безнадёжно он облинял за эти годы и есть ещё что предъявить сверкающему красками миру.

– В последний раз, ребята, – сказал Сократов. – Исключительно из уважения к Сергею Васильевичу, но и ты, Костя, поимей совесть.

Брылин клятвенно заверил свободную прессу, что как только, так сразу: Виталий Сократов вписан золотыми буквами в Брылинское сердце, и первые же поступившие на счёт кандидата деньги будут направлены на погашение старых и новых долгов рыцарю пишущей машинки.

– Рыцарь пишущей машинки – это устаревший образ, – усмехнулся Виталий и махнул на бездарного Брылина рукой. – Компьютеры, мил человек, ныне решают всё.

Официальная часть на этом завершилась, перешли к обычному трёпу. – Кстати, мужики, – вспомнил вдруг Сократов, – услуга за услугу. У меня знакомая девочка болтается без дела – будет в вашей конторе вакансия, вы уж не обойдите её своим вниманием.

– Блондинка, брюнетка? – сделал стойку Брылин. – Не то слово, – зажмурился Виталий. – Греческая богиня, с прекрасным русским именем Катюша.

Расстались, можно сказать, по-братски. Для полного взаимопонимания не хватало только ужина в ресторане с коньяком и устрицами, но здесь всё, по мнению Брылина, было впереди. Дальский его безмерного оптимизма не разделял, но кое-какой интерес к работе у него появился.

– Деньги нужны, – сказал Брылин. – Без денег скучно. Есть у Попрыщенко один богатый хмырь на примете, но к нему без статьи в газете лучше не соваться – человек серьёзный и влиятельный. Будем надеяться, что Сократов не подведёт и блеснёт умом и талантом.

И Сократов не подвёл! Дальский восхищённо хмыкал, перечитывая статью. Брылин, развалившись в единственном кресле хозяина, самодовольно щурился в пустоту. Всё-таки Виталька большой талант, несмотря на некоторую занудливость характера, но совсем уж безгрешных людей не бывает.

Дальский отложил газету и потянулся, появилась даже уж совсем безумная идея сделать зарядку, чтобы передать ликование души одрябшему телу. Впрочем, подъём в организме он ощутил и без допинга. Это почти забытое Сергеем состояние раньше накатывало на него перед премьерой и тогда, выйдя на подмостки, он потрясал публику блеском своего таланта. Зал надрывался аплодисментами, а Дальский тонул в цветах и улыбках благодарных поклонниц. Ну, быть может, и не тонул, но цветы были, а главное, были поклонницы, нежные и покладистые как розы в оранжерее.

– Поймал кураж? – полюбопытствовал Брылин. – Живём, Костя, – бодро отозвался Дальский.

При виде шестисотого «Мерседеса», который заменил старенький БМВ, Дальского едва не хватил удар изумления. Брылин самодовольно улыбнулся:

– Полдня у Дуба в ногах валялся, ты этого жмота знаешь, но уломал. Теперь эта роскошь на целый день в нашем распоряжении.

Брылин и сам смотрелся весьма солидно в натуральной коже, тоже, вероятно, взятой у какого-нибудь охотника за черепами. Дальский поправил парадную шляпу, глядя в зеркало заднего вида, тоже не лыком шиты, и полез в машину.

На монархический бомонд блистающая лаком роскошь произвела даже большее впечатление, чем на Дальского. Партия едва ли не в полном составе встретила прибывших профессионалов ещё у входа. Сергей Васильевич пожал руку только Игнатию Львовичу, а остальных демонстративно проигнорировал. Более либеральный Брылин порукался ещё и с прорабом Попрыщенко и даже с чем-то опять недовольным Недочеховым, который на поверку действительно оказался Антоном Павловичем.