Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

Хрустя снегом под лаптями, Макузь оглядел постройки учгнезда, слышные в основном из-за фонарей и света в окнах — восемь стандартных трёхэтажных изб были поставлены в ряд и обращены окнами на юг, чтобы максимально использовать солнечный свет. Над каждой башней вился дымок, потому как там имелись печки; белки весьма пуховичные зверьки, но когда дело касается гнезда, они предпочитают, чтобы оно было тёплое. Где-то по дороге за полосой низколесья слышалось, как ползёт по колее паромобиль, кроша колёсами лёд и подшипывая паром. В воздухе постоянно подпахивало дымом, и не таким как от костра, а угольным, от обилия всевозможных печей.

Всевозможные печи в очередной разище начинали намекать Макузю о возне, и грызь погружался в глубокие размышления. Возня была самая что ни на есть профильная, потому как учгнездо, в котором он нынче и обитал, носило наименование «Щенковское Хымическое». Перед мысленным вслухом вставала рефракционная установка, и грызь задумывался: все знают, что такое перегонка и как из нефти получается масло. Но никто толком не знает, что именно это такое! Всмысле, что такое нефть, откуда она берётся и почему берётся именно там, где берётся, и почему из неё можно выгонять различные вещества — масло, смолин, мазут и тому подобное. Почему из нефти выгоняется, а из воды, например, ничего не выгоняется, хоть весь пух из хвоста выдерни? Следует признать, как цокал Хлутыш, ответов на эти зацоки пока не имеется ни разу; имеются некоторые предположения, которые однако не особенно доказаны. Правда, помимо предположений наличествовали чисто практические данные, которые позволяют использовать перегонку в пользотворных целях.

Макузь в основном этими практическими данными и занимался, как и многие другие грызи; если составить достаточно подробные таблицы, описующие процесс, то для его использования незачем знать, как именно он происходит. Хотя, конечно, и очень хочется знать. Собственно, стремление к тому чтобы знать и было одной из основных причин, почему пух собирался в учгнёзда и посвещал длительное время напряжению мозгов. Нельзя цокнуть чтобы белок особенно уж волновал вопрос про нефть, скорее их волновало, кпримеру, почему грызь не понимает речи медведей и прочих зверей и тому подобное. Просто нефть была куда проще, чем медведи, поэтому разбирались сначала с ней, для разминки.

Пуха се для разминки, подумал Макузь, прикидывая сколько всего было наворочено в одном только Щенкове — а это не единственное в Мире цокалище и даже, как утверждают, не самое большое. Цокалище раскидывалось в округе нескольких десятков килошагов и представляло собой максимальное скопление белконаселения, каковое трясло общую ветку. Максимальное однако для белок означало, что от учгнезда до ближайшей группы построек было не меньше трёхсот шагов, а пространство между занимали лесополосы и огороды. Из лесков таскали дрова, а на полях выращивали корм, и Макузь был далеко не в последних рядах рыть там потаты и прочие овощи. На восток по Ширякиной Дороге, как называлась колея, можно было раздобыть совсем свежих яиц, потому как тамошние грызи содержали большой курятник.

Лестничные пролёты, чтобы подниматься на второй и третий этаж изб, содержались снаружи, чтобы не занимать места внутри; Макузь туда тоже частенько карабкался, хотя в основном обитал снизу, на перваче. Это выливалось в надобность дежурить по печке, но зато было проще выносить парашу. Как это обычно и бывало, при входе в тёплое помещение в нос било запахами, отличавшимися от полевых — кормом, сухим деревом, смолой и тому подобным. Вокруг печки всегда случалось некоторое столпотворение, так что грызи не особенно расцокивались, а сосредоточенно трясли, чтобы побыстрее закруглиться с этим. Огромные пуховые хвосты белок занимали буквально всё свободное пространство на кухне, так что столы тут были высокие и с бортиками, воизбежание.

— Грызаный стыд! — цокнул Макузь, — Ваши хвосты занимают буквально всё свободное пространство на кухне!

— Открытие просто на семёрочку, — хмыкнула Фира, продолжая чистить клубни.

Протиснувшись между хвостами — что было несложно — грызь поставил вёдро на положенное место, убрал плавающие на воде куски линялого пуха, и этим остался доволен. Как и всякий грызь, ему очень нравился тот факт, что сегодня ведро, и вчера ведро, и завтра ведро, и уже пухова туча дней по ведру. Убедившись, что возня идёт по плану, Макузь тут же ныкнулся к своему окну.