Владимир Раугул - Сказки и былины

Пролежал я так всего не более десяти минут когда хлопнула дверь и ворвалась жена. С криком: "что ты сказал моей маме, сволочь?!" – она ринулась на кухню, ожидая застать меня там. Но она застала там только мою записку. С прочитанной запиской в руке она нетвердым шагом вошла в комнату и увидела меня в гробу. Следующее что я услышал, были звуки падения. Причем звуки были такие жуткие, что я был уверен, что жена либо пробыла себе башку, либо проломила пол.

Я выпрыгнул из гроба и подошел к жене, не подававшей ни малейших признаков жизни. "Ну, вот! – Подумал я. – Значит гроб все таки не пропадет напрасно!"

И с этими мыслями я потащил жену к гробу. Я был уже на полпути когда она очнулась и вцепилась мне в волосы. Затем последовали мощные тумаки, которые никак нельзя было ожидать от покойницы, и слова о том, что я скотина и свинья и такое прочее. Я не осмелюсь дословно перечислить все эпитеты, которыми она меня наградила, но скажу, что рожа в результате этого разговора у меня была опухшей целую неделю.

На следующий день я сдал чертов гроб обратно в контору.

И когда я сдавал эту злополучную причину моих мучений, уже знакомый мне молодой человек вдруг изрек: "Прежде чем готовить кому-либо гроб, лично убедись в его смерти". Вот ведь. Философ хренов!

Вернувшись домой я узнал что теща Мишки уже выписана и вернулась из больницы. Она бегала по дому здоровая и полная сил. Моя теща тоже была полна жизни и помирать не собиралась. И я подумал, что тещи – это жутко зловредный и несговорчивый народ. От них все беды и разорение.

Иду я как-то по улице, и вижу – сидит мужик на ящике и водку глушит. Посмотрел я на него с некоторой укоризной, а он заметил и говорит мне: – Что, не нравится, что я пью?!

– Да нет, говорю, пей на здоровье.

– А я и не пью вовсе, – отвечает мне он, – я тактику в жизнь воплощаю.

– Какую такую тактику? – удивился я.

Да вот, – говорит, – помер я тут недавно. Нет, на полном серьезе, помер. Принял я, это, перед сном пол литра, а ночью пришла ко мне Смерть с косой, схватила за руку и потащила. Я кричу ей: "постой, костяшка полоумная! Куда ты меня тащишь?!"

Не твоего ума дело! – отвечает. Притащила меня к каким-то воротам, а на воротах мужик стоит. Кто ты? – спросил я его. Петр – ответил мужик. Ну! – обрадовался я.

– Привет, Петька! А Василий Иванович-то где?

Заплакал он тут и говорит в ответ: Порубали беляки Василия Ивановича, живого места не оставили.

– Это ты брось, – говорю я, – утопили они его, а не порубали.

– Ну, уж, не знаю, – говорит Петр. – Да только пришел он весь окровавленный, на беляков жаловался, да так слезливо… Я его в ад и отправил, чтобы душу не травил. Я ведь, кстати, не тот Петька, что ты думаешь. Я – Апостол Петр.

– А чего же ты у ворот стоишь? – удивился я. – Что, часовых, что ли, нет? -

– Поставили, говорит, вот и стою.

– А давно? – спрашиваю

– Уж почти две тысячи лет

– Не хрена себе! – возмутился я. – Это покруче, чем у Мавзолея. Часовых, то, поди, сменять надо!

– Надо, – говорит, – но все остальные неблагонадежные. Нету к ним никакого доверия. Потому я бессменный страж. Ну, да ладно… А теперь, расскажи мне о своей жизни.

– Ну, говорю, о жизни-то я всегда готов по душам побеседовать. Только для этого хорошо бы пол-литра. Давай, я сбегаю!

Посмотрел он на меня с укоризной и говорит: "Не нравишься ты мне!"

Тут смерть к нему наклоняется и на ушко так мерзким голосом говорит: "В Ад его! В Ад отправь!"

– Ну тут я возмутился и говорю ей: а ты, мол, старая карга, думаешь я откуда приехал? Из дома отдыха?

– А откуда ты приехал, – забеспокоился Петр.

– Из России, – отвечаю я.

– Ой ты, боже мой, – ужаснулся Петр. – Это значит, что в Ад тебя не возьмут.

– Как так не возьмут? ! – возмутилась Смерть.

– Да так, – поясняет Петр – Они там в своей жизни такого повидали, что им ад курортом кажется. Никакого воздействия! Они там пьют, дебоширят, похабные песни орут, а как-то раз даже чертям морду набили, так что Сатана возмутился и закрыл для них квоту на въезд. Теперь наотрез отказывается русских принимать, пока ему не заплатят. А в виде платы знаешь, что требует?! Души десяти праведников! Глумится, рожа рогатая! Где же я ему столько праведников возьму? Тут одного-то днем с огнем не сыскать! Слушай, мужик, а может, ты праведник? – с надеждой в голосе спросил он меня.

– Да ты что! Бог с тобой!

– Бог-то со мной. А может, все-таки, праведник?

– Да нет, – начинаю оправдываться я, – ну какой из меня праведник?! Всю жизнь пил, буянил, по бабам бегал, а ты говоришь "праведник"!