Янина Жураковская: На краю времени

Не прекращая дирижировать, синеглазая гваньер поманила Танарэа к себе, и выражение лица при этом у неё было такое задумчиво-отстраненное, что княжна мгновенно поняла: что бы ни задумала Сердечник Альда, недавняя гонка под бластерным огнем по сравнению с этим покажется детской игрой.

— Спасибо большое, что проводили, Таня, — негромко проговорила она, глядя куда-то в сторону, — прощайте. Найдите себе какого-нибудь принца, живите долго и счастливо и поминайте меня тихим, незлым словом.

Миро ди Глерран, как верный пес, стоявший рядом с девушкой, никак не отреагировал — он считался убийственно спокойным флегматиком даже по меркам невозмутимых ардражди. А Танарэа пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать маску невозмутимости на лице. Она и без того была сегодня непозволительно эмоциональна.

— Я не понимаю, энорэ сай, — бесстрастно проговорила она. — Вы недовольны нами? Скажите, что вам нужно и это будет исполнено. Прикажите нам убить — и ваш враг умрет. Прикажите нам умереть и мы…

— Э нет, нет, нет, а вот этого не надо! — быстро сказала Сердечник. Она посопела, неуверенно переступила с ноги на ногу и заговорила тихо и быстро: — Танюша, рядом с вами, я, конечно, зеленая, как царевна-лягушка, да ещё с тараканами в голове, но иногда и они собираются на совет. Я это к чему… У людей много пороков. Зависть, лень, гордость, корыстолюбие… но самый мой нелюбимый — неблагодарность. Человек может всю жизнь прожить тихо и мирно, не замаравшись ни убийством, ни изменой, но если он при этом не умеет помнить добра, с этой сволочью и говорить не стоит. Вы мне помогли. Не по своей воле — по своей воле вы бы мне, скорее, шею свернули — но все же помогли. Вы заслоняли меня собой, вы тащили меня на руках, потом что я вас попросила. И теперь я прошу снова: уходите. Если вы останетесь… В общем, вы уже знаете, как я не люблю, когда на моих глазах убивают людей. Особенно тех, за кого я в ответе…

Танарэа промолчала, наблюдая за поющими. Даже без инструментального сопровождения песня звучала впечатляюще, а уровень контроля за исполнителями поражал. Судя по тому, какими взглядами они её мерили, все до одного отлично осознавали, что с ними происходит.

— Он может причинить вам боль… — осторожно проговорила Танарэа.

— Он может попробовать. А если попробует, тогда я и обдумаю ваши слова по поводу 'нет тела — нет дела', — Сердечник легко отмахнулась. — И не хмурьтесь, такой уж у меня менталитет. У вас, ардражди, куда не кинь, всюду логика и разум. Вы идете осторожно, постоянно смотрите под ноги и экономите силы на обратный путь к берегу.

— А вы?…

— А мы считаем, что раз пошла такая пьянка — режь последний огурец.

Танарэа невольно хмыкнула, впечатленная подбором слов.

— Открою вам страшный секрет, лаинэри, — прошептала она, склонившись к самому уху гваньер. — У нас тоже.

— До свиданья, Таня, — негромко пожелала Сердечник, и ближайшие двери, словно повинуясь безмолвному приказу, открылись.

— До встречи… лаинэри, — Танарэа коротко поклонилась и, жестом приказав группе следовать за собой, покинула вестибюль.

Периметр был закрыт. Плотно. Пересечь его незаметно, не подняв тревоги, было невозможно. Так сказал бы непосредственный начальник Танарэа, глава службы безопасности, а Рюйтаро ди Зариттиан кивнул бы согласно. Но что такое закрытый периметр для лучшего диверсанта в вооруженных силах империи, к тому же знающего место ведения боевых действий лучше, чем номер своей кредитной карты?

'Если есть вход, то выход тоже найдется', — сама себе сказала Танарэа, спецкодом (которого не полагалось знать) обеспечивая доступ, подключаясь к терминалу, находящемуся всего в десяти шагах от сторожевого поста и вполглаза следя за ничего не подозревающими гвардейцами.

'Непроходимых дорог не бывает, бывает мало боеприпасов', — добавила она, аккуратно переступая через тела: стратегически расположенные и дистанционно взорванные цилиндрики с паралитиком ки-12 не оставили патрульному отряду никаких шансов на выживание.

'Пусть победа будет в твоём сердце, а Вселенная последует за тобой', — заключила она, когда створки лифта распахнулись на тридцать шестом этаже, и не последовало ни единого выстрела. Светлая княжна была уверена, что сможет покинуть дворец без затруднений. Тревожило её только одно: где, Шак'хан побери, ей взять подходящего принца?…

'Снежинка' выдала сложную трель сверхсрочного сообщения.

'Я знаю одного. Молодого, модного и совершенно свободного. Хозяйке понравится'.