Рэйда Линн - Белый обелиск [СИ]

Нет, будь этот недотепа с островов - он не вертел бы головой по сторонам с таким наивно-изумленным видом. Говоря по правде, выглядел юноша так, как будто он свалился с неба и еще не до конца привык к тому, что происходит на земле.

Ройт Ольгер был заинтригован. Он подозвал стражника, кинул ему монетку и спросил, кивнув на парня:

- Этого - за что?

Дозорный ответил, не сверяясь со своей табличкой - видно, необычный парень успел примелькаться и ему.

- За кражу, ройт. А также за рукоприкладство по отношению к блюстителю порядка.

Ольгер приподнял брови.

- И кого он... рукоприложил?

Стражник довольно ухмыльнулся.

- Это целая история. Решил он, значит, утащить лепешку у торговца выпечкой... По мне, чем воровать с такими неуклюжими руками, лучше уж повеситься. Только вообразите: схватил он одну лепешку, а другие - целая гора - падают с блюда прямо в грязь. Этот дурак, вместо того, чтобы бежать, вытаращил глаза, схватился за поднос - и что вы думаете? - опрокинул сам лоток. Торговец, натурально, верещит, как резанный. Ну, подбегает стража, их десятник, Петер Доэрс, хватает парня за шиворот - а тот, не будь дурак, со всего маху бьет его по голове подносом. Петеру-то полагалось одевать в дозоре шлем, но сейчас уж очень жарко, почти вся дневная стража так и ходит с непокрытой головой. Доэрс тоже. Вот и получил по голове подносом. Звон стоял, как будто в медную кастрюлю черпаком колотят. В общем, у Петера - во-от такая шишка, а этому идиоту, вместо штрафа за мелкое воровство - три года на галерах.

- Поздравляю королевский флот с приобретением, - хладнокровно отозвался Хенрик. - Судя по внешнему виду, за веслом он не протянет и двух месяцев.

Стражник принял слова Ольгера за шутку и с готовностью заухмылялся, покосившись на светловолосого парнишку. Тот таращил на шпиль ратуши дымчато-серые глаза, как будто в жизни не видал ничего интереснее облупленных от времени и непогоды стен Лотарского магистрата.

Юродивый какой-то, - мысленно вздохнул ройт Ольгер.

- Сколько за него назначено? - осведомился он.

- Пятнадцать синклеров.

- Распорядитесь, чтобы принесли бумагу и чернила, - сказал ройт, подумав. - Напишу расписку. Я надеюсь, ваш начальник не рассчитывает, что кто-нибудь носит при себе такую сумму серебром?..

- Вы это серьезно что ли, ройт?.. - от удивления дозорный даже позабыл о вежливости. - Вы посмотрели бы сперва на его руки. Вот чесслово, этот парень ничего тяжелее ложки за всю свою жизнь не поднимал. Зачем он вам? Такой даже лопату на удержит.

- А зачем ему держать лопату? - холодно осведомился ройт. - Я что, похож на фермера?..

- Ну, если так... оно конечно, - пробормотал стражник озадаченно. Спасибо хоть на том, что досаждать ему советами больше не стал и сам доставил все необходимое - и пузырек с чернилами, и перья, и бумагу.

Ольгер быстро написал расписку на имя Вика Хорфа, старого ибрисского менялы, бывшего его банкиром в Лотаре, и зло, витиевато расчеркнулся на предложенном листе. Злился Хенрик на себя, поскольку его неожиданный порыв был бы еще понятен и простителен двадцать лет назад, когда он только что выпустился из корпуса, но для тридцатишестилетнего мужчины такие бессмысленные жесты уже просто неприличны. Это раз. А два - пятнадцать синклеров составляли почти половину его месячного содержания, так что внезапная покупка парня означала, что придется либо затянуть потуже пояс, либо, наступив на горло своей гордости, писать младшему брату и просить у него денег.

Люди, к которым его приковали после инцидента с пирожком, повергли Алька в настоящий шок. Что за лица! Что за разговоры!! По сравнению с местным "люмпен-пролетариатом" любой питерский щипач-карманник мог бы показаться гимназисткой в белой пелеринке - а ведь Альк еще сумел понять не больше четверти того, что слышал. К нему это кодла не особо приставала, сразу же решив, что он немой. Проведя с ними вечер и всю ночь, Свиридов был невероятно счастлив, когда местный кузнец наскоро сбил цепь с его колодки. Потом провожаемого свистом и завистливыми выкриками Алька потащили в деревянную хибарку, несколько напоминавшую сарай - снимать с ноги саму колодку и наклепывать на правое запястье тонкий металлический браслет.

Под конец этой работы в сарай, пригнувшись перед низкой притолокой, вошел человек, которого Альк видел возле пристани - тогда этот мужчина о чем-то беседовал со стражником. Сейчас Свиридов разглядел его получше.

Если не считать темных волос, спускающихся ниже плеч, он выглядел почти нормально - гладко выбритый, не слишком молодой, с внимательными темными глазами. Если изменить прическу и надеть вместо всей местной бутафории нормальную одежду, то его вполне можно было бы вообразить задумчиво стоящим где-нибудь возле канала Грибоедова или пьющего чай в кафешантане на Васильевской.