Дана Рассветных - Здравствуй, я твой ангел

– Зачем же? – я хотела ощущать ненависть, но ее не было – ненавидеть можно только равного себе.

А сейчас… сейчас я испытывала скорее презрение…

– Через месяц твой Кэссандр будет держать ответ перед Богами, – этот ритуал был чем–то вроде отдачи долга, только с заранее предопределенным летальным исходом. Уклониться от выдачи долга нельзя было никому. – Вождь хаканчей заловил его в ловушку, в результате которой Кэссандр стал ему должен. Вот он и решил воспользоваться ситуацией.

– Так ты пришла меня порадовать?

– Не в этот раз, деточка. Когда Кэссандр умрет, вождь без особых усилий захватит обезглавленную империю. Дальше – больше. Результатом станет разваливающийся на куски мир. А ведь ты, как страж, не можешь этого позволить! – глумливо вздохнула эта… змеюка.

– И зачем ты мне это ведаешь? Разве не этого вам всем так хочется?

– Не в этот раз, – похоже, это у нее любимое выражение, – Мне куда приятнее будет посмотреть, как ты отдашь свою жизнь за того, кого ненавидишь. Ведь ты, как бы не бежала от прошлого, страж, хранитель этого мирка. А значит, тебе придется пойти на рекан–ла–туре. Отличная месть за мою уничтоженную армию.

Мне захотелось ее ударить. Хотя бы за то, что она была права – я, как и все мои братья ранее, действительно стражница этого мира, как бы от этого не бегала. А значит, сделаю все возможное, чтобы его спасти. И единственное спасение от ответ пред Богами – это рекан–ла–туре.

Этот обряд может провести лишь наследник, в моем случае – наследница. Его суть состоит в том, чтобы отдать свою жизнь взамен обязанного — «встать» на его место…

У меня нет выбора, и Повелительница это знает…

* * *

…Переодеваюсь в мантию палача. Название чисто символическое, все, что от такого «палача» требуется – привязать ритуальными веревками обязанного. Выхожу на площадь.

Настоящий палач тем временем мирно отдыхает в своем подвале. Кэсса уже подвели к ритуальному столбу.

Мой выход.

Медленно поднимаюсь к нему по постаменту.

Подойдя, начинаю обматывать его веревками, незаметно надрезая его кожу захваченным кинжалом – для ритуала нужна его кровь.

Он еще ничего не понимает. Внимательно всматриваясь в такое родное, но уже чужое лицо, не спеша отхожу. Теперь действовать. Быстро полоснув себя по запястью, вытягиваю сложенные лодочкой ладони с нашей смешавшейся кровью.

Стража, догадавшаяся, что что–то идет не так, бросилась ко мне, но наткнулась на непроницаемую стену – ритуал уже начался, и теперь никто не в силах его остановить.

Резкий порыв ветра скинул с меня капюшон, я увидела, как расширились зрачки Кэсса, увидевшего на месте палача меня. Из ладоней полился свет – Боги согласны на бартер.

– Рекан! – разнесся по площади мой звонкий голос. Вокруг нас с Кэссом начал образовываться вихрь. Он уже начинает что–то понимать, но еще не осознал своей догадки.

– Ла! – наконец–то понял. В его глазах отражается понимание своей ошибки – предательница не стала бы отдавать за него жизнь, и ужас от содеянного. Но там нет ни малейшего раскаяния…

Кэссандр вырывается из пут и бросается ко мне в нелепой попытке остановить. Зачем?..

Я не понимаю… Но уже поздно…

– Туре! – меня охватывает нестерпимое сияние, вырываются на волю крылья – крылья серафима, а затем… а затем приходит долгожданный покой…

* * *

…Теперь я живу в Изумрудном. Мне дали еще один шанс после смерти. Шанс простить… И залечить старые раны на моем сердце…

Мне шестнадцать. Родителей уже нет – они оба погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было полтора. История повторяется…

Вырастила меня тетка. Она не очень любит меня, как и я ее. Но из дома не гонит, и то хлеб… О своем прошлом я узнала на свое четырнадцатилетие. Бесконечный сон, закончившийся кошмаром. Но откуда–то была стойкая уверенность, что это все правда. Это все было.

Но я так никому и не рассказала. Да и некому было… Друзей нет. Из родственников – только тетка, которая, скорее всего, после моего рассказа побежала бы вызывать врачей.

* * *

…Прозвенел звонок – закончились уроки. Подхватив сумку, присоединилась к однокласснице – нам по пути. Та стала щебетать про новенького в нашем классе, довольно симпатичном, но не более. Не слушая ее, привычно отключилась от реальности, немного задрав голову и любуясь облаками.

Тут мы подошли к кирпичной высотке – здесь, на двенадцатом этаже, я и живу.

Попрощавшись с одноклассницей, медленно поплелась в подъезд. Домой не очень хочется – тетка опять станет отчитывать за невыполненную работу по дому.