Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...

Присутствующие затаили дыхание и ожидали чуда. И чудо произошло! На последнем куплете, молитва вернула глазам Шкафа, повышенный интерес к Никанору. Они зло сфокусировались на домовом, игнорируя все другие раздражители. Руки Шкафа отпустили то, что поймали и вытянулись в сторону Никанора, принимая образ дачных цапалок. Рот раскрылся, как пещера Али-Бабы, выставив на обозрение окружающим, залежи золотых зубов, и издал брачный зов лося. Сам Шкаф, ринулся на Никанора, со скоростью совершенно безумного носорога. Правда недавняя травма заставляла его семенить ногами, а низкий рост Никанора, заставил согнуться в три погибели. В остальном, Шкаф неплохо смотрелся со стороны.

Никанор наоборот, вытянулся во весь свой рост, корпус наклонился вперед, амплитуда ног держалась на грани разрыва штанов. В таком положение он и ввинтился в стену помещения и пропал.

Ярость, застилавшая разум Шкафа, не позволила вовремя распознать опасность. Затормозил он только тогда, когда его руки ушли в стену по локоть и там застряли. Шкаф посмотрел на них, не веря своим глазам, безуспешно дернулся несколько раз, почувствовал зуд во всем теле и обреченно заскулил.

— Эк, тя угораздило, парень! — Подлил масла в огонь, выходящий из стены Никанор. — Чо ты там шаришь? Потерял чего?

Шкаф заскулил громче. Никанор подошел к нему поближе, сел на корточки и участливо заглянул Шкафу в глаза.

— Слушай. — Поинтересовался домовой. — Давно хотел тебя спросить. Твое имя Шкаф. Это мы знаем. А твоя фамилия, случайно, не Встроенный.

Шкаф запрокинул голову и завыл, сдувая с верхней губы слезы с соплями.

— Ну-ну! — Никанор, выпрямляясь, похлопал Шкафа по плечу. — Не расстраивайся так. Придут твои друзья с бензопилой и освободят. Между прочим, пенсию инвалидам, еще не отменяли.

Шкаф опустился на колени и стал биться головой о стенку. Никанор, потеряв надежду успокоить его, махнул рукой и направился к Экономисту. Тот сидел в кресле в жалкой позе, тараща глаза на Шкафа и слегка попахивая. Домовой обошел кресло кругом, о чем-то глубоко задумавшись, а потом обратился к своим, освободившимся от наручников, друзьям:

— А может, этого в пол засунем?

— Я… я… я… — Экономиста заклинило. — Я лицо неприкосновенное! — Взвизгнул, наконец, депутат.

Никанор внимательно оглядел его с ног до головы, поскреб подбородок и, что-то надумав, улыбнулся.

— Тогда, чтобы сохранить неприкосновенность лица, засунем тебя в пол по грудь. — Обрадовался он и повернулся к друзьям. — Думаю, что так, мы соблюдем все формальности.

Друзья закивали головами.

— Вот вы где! — Раздался голос Сидора, а вслед за голосом показался он сам, из стенки, об которую бился Шкаф.

Увидев громилу, засунувшего руки в стенку, он подошел к нему.

— Зря ты там шаришь, парень. — Сидор счел своим долгом предупредить. — Там ничего нет.

Шкаф почувствовал, что теряет сознание, и блаженно улыбнулся.

— Ну, что тут, у вас? — Спросил тюремный, подходя к Никанору, стоящему у кресла. — О! А у вас тут, чем-то пахнет!

— Экономистом. — Подсказал домовой.

— Понятно. — Сидор посмотрел на Экономиста. — Экзотический дезодорант. Никогда не понимал причуд богатых.

К ним подошли остальные. Пятерка друзей окружила кресло и давила взглядами на психику Экономиста. Молчание нарушил Никанор.

— Ну что, дерьмо от желтой курицы? — Грозно произнес он. — Опростал кишечник перед вскрытием?

— П-по-почему в-вскрытие? — Экономист побледнел.

— Должны же мы знать причину твоей смерти? — Пояснил Сидор.

— Но я же… — Прошептал Экономист и вжался в кресло. — …не умер.

— Это не проблема. — Обнадежил его Никанор. — При вскрытие и помрешь.

— Но я не хочу ум-мирать. — Экономист раскис полностью.

— Ну, это понятно. — Хмыкнул домовой. — Человек предполагает, а сам знаешь. Читал Булгакова? Аннушка масло разлила.

— Да! — Поддержал брата Семен. — Она что, зря корячилась? Хватит болтать! Брыня! Доставай свой скальпель.

Брыня вытянул из-за голенища засапожник. При виде ужасного ножа, Экономист стал зеленым. Он начал растекаться по креслу, а его зрачки попросили политического убежища у век.

— Куда? — Рявкнул Никанор. — А ну, назад!

Усилием воли домового, депутат вынырнул из забытья, и даже кое-что вспомнил.

— В-вы хотели задать мне вопросы. — Сказал он с надеждой. — Я вам все расскажу.

— Где внук Журиновского? — Рубанул с ходу Никанор.

— Я н-не знаю.

Домовой взглянул на Сидора. Тот, разочаровано, кивнул головой, мол, клиент говорит правду.