Александр Экштейн - Лунные бабочки

— В принципе, — воздел палец к потолку Анастас Ильин, — Лысого я завалил по пьяни и без вдохновения, а вот студента-красавчика убил в бою, силен был, подонок.

— Да ты что?! — восхитились в один голос Степа и Слава, «с уважением» глядя на вдохновившегося Ильина. Степа даже достал из сейфа злосчастный «Ростов» и подвинул по столу Стасику, а Слава с видом корреспондента столичной газеты сунул под нос «улетевшего в космос» идиота диктофон: — Будь другом, Анастас, расскажи нам все в деталях и медленно, неужели в бою ты его, гада, урыл?

На факультете иностранных языков таганрогского пединститута, где училась Катя Воскобойникова, Василий Лаптев считался самым красивым юношей. Катя была трезвомыслящей девочкой и понимала, что Василия Лаптева нельзя привязать к себе навечно, да эту задачу она и не ставила перед собой в семнадцать лет. Она просто решила сделать его своим первым мужчиной, отдать ему самое дорогое, отдать во что бы то ни стало…

Первый мужчина — это серьезно и в какой-то мере загадочно. Мало кто знает, что, расставаясь с девственностью по любви, женщина на всю жизнь обречена принадлежать первому мужчине. Она этого может не понимать, но сколько бы и от скольких бы мужчин у нее в дальнейшем ни было детей, все они будут обладать характерными чертами первого любимого.

В этот вечер Катя не дождалась Василия Лаптева. Да и вообще с этого вечера всякое ожидание Васи Лаптева теряло смысл. Его убили в трех метрах от памятника Петру Первому, и, как утверждали свидетели, он первым ударил в лицо выпившего мужчину, более того, не остановился на достигнутом, продолжал бить и, сбив с ног, пинал ногами, пока мужчина не отскочил, вытащил нож и воткнул его несколько раз в юное тело прекрасноликого хулигана.

— Я не хотел его убивать, — пытался оправдаться Стасик, — попугать только.

— Ага, — согласно кивнул Степа Басенок. — Ты ему почку и печень насквозь пробил и весь кишечник искромсал своей железякой.

— Да ладно тебе, — заступился за Стасика довольный Слава Савоев, — не цепляйся к парню.

— Да я так, — Степа похлопал Стасика по плечу, — пошутил слегка.

Оперативники доброжелательно глядели на Стасика, начавшего по мере ослабления действия конопли осознавать, что он сам себе «накайфовал» двадцать лет лишения свободы в лучшем случае или пожизненное в худшем. Доброжелательность оперативников можно было понять. Убийство студента всколыхнуло город и вызвало недовольное ворчание начальства из Ростова-на-Дону. И вот, пожалуйста, не прошло и двух суток, как они раскрыли не одно, а целых два убийства. Хотя, по большому счету, за убийство Лысого и поврежденную ягодицу Акулы они могли бы выпустить Стасика и под подписку о невыезде до суда.

— Значит, ты, мерин, — Слава Савоев с укоризной посмотрел на замордованного сутенерским бизнесом Рогоняна, — утверждаешь, что интересы вашей кадровой политики совпали с интересами человека, о котором ты сейчас говоришь?

— Метис я, а не мерин, — гордо вскинул голову Роберт. — Сколько можно путать понятия?

Роберт Рогонян только что пришел на встречу с оперативником и дал ему важную информацию по делу о таинственной пропаже трех молодых женщин. Это дело обрушилось на УВД города как снег на голову. Первой пропала Лариса Мокшина, ранее отбывавшая срок за мошенничество, двадцатичетырехлетняя демонстративная красавица с характерными для женщин этого вида представлениями о роли мужчины на земле, по кличке Куница. «Братья» Рогонян пытались уговорить Мокшину возглавить вместе с ними сутенерский бизнес. Они понимали, что ее знание предмета, стервозная красота и тяга к авантюре помогут им увеличить на порядок прибыль и вывести дело на областной уровень…

— Вы какие-то дурные, — сообщила «братьям» Лариса Мокшина, выслушав предложение. — Таганрог не то место, где можно заниматься сутенерством. Это не Москва и не Сочи, вам менты не дадут развернуться никогда, будете всю жизнь в стойле копейки жевать и стучать для них — это раз. Во-вторых, у меня другие планы, я хочу быть богатой, свободной и защищенной, а это означает, что вы ко мне ближе чем на километр подходить не должны, иначе, а это уже в-третьих, я сделаю так, что вам руки-ноги поотрывают.

Роберт и Олег, конечно же, не стали настаивать, Куница была в авторитете, и ее слово кое-что значило в уголовной среде города, но последить за ней «братья» все-таки решили. Им показалось, что Мокшина хочет самостоятельно заняться сутенерством и оттеснить их на обочину жизни.