Валерий Самохин - Самозванка

— Н-на!

Пудовый кулак просвистел над головой, а стремительная ответная двойка перебила нос и рассекла правую бровь на лице Пидковы. Свист в толпе затих.

— Ах, ты!

Еще один неудачный промах и прямой кросс разбил гортань, выбив темные сгустки крови из разъяренного оскала. Охранный десяток обменялся недоуменными взглядами.

— Х-хе!

Жесткий боковой крюк поймал на вдохе печень, захлебнув яростный рык гиганта. Мгновенный в своей быстроте свинг раздробил тяжелую челюсть на три неравные части.

— Не стоило батьку вбивати!

Глухой треск лопнувшей височной кости ошеломляюще прозвучал в наступившей тишине.

— Есть еще охотники?

Спокойный негромкий вызов остался без ответа. Вид бездыханного тела за спиной Данилы заставил смущенно потупить взоры бывалых кулачных бойцов.

— Я иду с тобой, друже! — безапелляционно заявил Лисица.

— Проше пана, но, как гулять или пить горилку, про славного Ляшко всегда забывают, — под дружный смех запорожцев обиженно пробурчал шляхтич.

Данила затянул котомку и серьезно посмотрел на товарищей. Выдержав небольшую паузу, он предупредил:

— Мирон злопамятный и Богдана не простит. За самовольную отлучку из куреня могут вычеркнуть из реестра.

— Вместе с Златой татары увели в полон и Лесю, — напомнил про свою сестренку Лисица. — У нас тобой одна дорога.

— Голдовника не посмеет тронуть, — авторитетно вмешался Метелица. — От же едь, сынку, спокойно, и ни о чем не мысли.

После кулачного поединка запорожцы были единодушны: схватка была выиграна с помощью колдовского искусства казачьего характерника.

— Грошей только нема, — поделился главной проблемой Лисица.

— Десять злотых у меня заховано, — почесав в затылке, неохотно выдал заначку пан Ляшко. Данила молча переглянулся с Бояном — у них за душой не было ни медяка.

— Шоб вы без меня делали? — закряхтел Метелица, снимая с себя потертый пояс. На свет появилась небольшая кучка серебра. — Тридцать рубликов, как едина копеечка.

— На выкуп реестрового козака казна дает двадцать пять, — сообщил Путша, до того безмолвно сидящий в уголке. — Дивчина стоит много дороже.

— Поклон тебе, батько, — поблагодарил старого казака Палий. — Хватит и этого. Остатнее добудем в дороге.

— Купцов много по шляху ездит, — радостно поддержал его Лисица.

Сечь покидали с восходом солнца и уже к вечеру въезжали в пограничный Каменск. На ночлег остановились у кума Лисицы, местного бондаря, имеющего собственную лавку. Утром отправились на базар, покупать новую одежду. Запорожские свитки сменила добротная купеческая обновка.

— Гроши тают як вода, — пожаловался пан Ляшко, скорбным взглядом провожая каждый злотый.

— Вода — это тоже гроши, — глубокомысленно возразил Палий.

— То як же? — удивленно вскинулся ясновельможный пан.

— Боян, узнай у кума, сможет ли он быстро изготовить несколько дюжин бочек, — не ответив на вопрос, Данила повернулся к Лисице. — И еще выясни, где находится лавка менялы. Примерявший новый кафтан запорожец задумчиво почесал затылок:

— Для чого?

— Узнаешь! — отрезал Палий. Последовавшие за этим распоряжения еще больше удивили запорожцев.

— Лайдачный дзябол, — выругался шляхтич, растерянно дергая себя за усы. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Узкая улочка петляла среди одноэтажных домов, крытых потемневшей дранкой, и выводила на небольшую площадь, окруженную по периметру торговыми рядами. Дубовая, обитая по краям кованым железом, дверь со скрипом распахнулась, и в меняльную лавку уверенно вошел богато одетый молодой купец. Лазоревый камчатный кафтан был опоясан шелковым персидским кушаком, из-за которого выглядывал черкесский клинок в черных ножнах, оправленных серебром. Золоченные турецкие пуговицы в тон подходили желтым сафьяновым сапогам.

— Что пожелает пан? — в угодливой улыбке расплылся Соломон Иоселевич, безошибочно учуяв выгодного клиента.

— Мне нужна ссуда на месяц, — холодно обронил вошедший. Зеленые глаза высокомерно сощурились. — Основной обоз еще не прибыл из Литвы, а мне необходимо выехать за новым товаром.

— Сколько вы хотите одолжить? — деловито осведомился ростовщик.

— Пятьсот рублей.

— Немалые деньги, — констатировал Иоселевич. — Потребуется залог.

— Семь дюжин бочек оливкового масла устроит?

— Мне необходимо удостовериться.

— Склад находится поблизости.

В полумраке каменного амбара, освещаемого одиноким факелом, в ряд выстроились дубовые бочки, с выжженными на округлых боках иноземными клеймами. Меняла с трудом выдернул пробку и опустил в горловину выструганную сосновую палочку. Со светлого дерева тягуче потекли золотистые капли. Облизнув языком палочку, Соломон удовлетворенно кивнул головой: