Александр Матюхин: Циклопедия

Кант молча извлек из кармана пиджака пачку денег и кинул их демону. Цеденбал ловко поймал и пересчитал купюры, шевеля губами:

- Но это, как гриться, совсем другое дело! Всех забирать, или кого- нибудь оставить?

- Всех! - махнул рукой Ирдик.

- Бу сделано! - козырнул демон и взмахнул трезубцем, - эх, поддай жарку, родимая!...

А потом мы очнулись в лесу. Не помню, что происходило до этого. Навалилась темнота. Вроде Пещера в мгновение ока опустела, даже гигант исчез, не издав не единого звука, а Кант ушел куда- то, сказав, что отправит остальных НЕфилософов обратно и вернется...

Из леса до города мы добрались без помех. Яркула и Ирдик согласились остаться у меня до финала, и посмотреть ради чего вообще весь этот сыр бор начался. Кант сказал, что его коробка была немного повреждена, и он был бы не прочь пожить у меня пару недель, пока ее не починят и не доставят по почте. Не зря же НЕфилософ оставил у меня свои трусы и ванные принадлежности!

С Севой пришлось повозиться. На следующий же день Яркула и Ирдик, в личинах милицейских, проводили Севу домой и поведали его Марье героический эпос о том, как он, Сева, спас город от опасного рецидивиста, огрев его авоськой по голове, когда тот пытался ограбить киоск! Не знаю, поверила ли Марья или нет, но Сева заявился через два дня и сказал, что будет смотреть футбол вместе с нами. И пива принес в пластмассовых стаканчиках, заявив, что в бутылках он теперь не пьет, поелику увидел недавно передачу, в которой говорилось, что бутылочное пиво плохо влияет на здоровье. Я не стал уточнять, что пиво вообще не очень хорошо влияет на здоровье, не говоря уже о почках и мочевом пузыре.

И только Мусор по- прежнему не появлялся.

Вот итак, собственно, все и завершилось. Мне восстановили окно и милицейских из ванной переправили в их участок, начисто стерев из их памяти события минувшего дня. Пару раз ко мне наведывался участковый с вопросами о соседе снизу, который, говорят, бесследно исчез, но я честно заявлял, что о его местонахождении мне ничего не известно. Я же в самом деле не знаю, где находится Ад...

Когда раздался финальный свисток судьи, мы с Севой вскочили со своих мест и стали обниматься, хлопать друг друга по плечам и пить пиво.

Яркула и Ирдик тихо пожимали плечами:

- Не понимаю, в чем смысл этого их "мячика- ноги", - бурчал джинн.

И в тот момент, когда я собрался предложить выйти на балкон и громко возвестить городу о победе, в дверь сначала постучали, потом позвонили. Причем, довольно долго не отпуская кнопку звонка.

Было без четверти десять, и, направляясь к двери, я догадывался, кто, забыв о звонке, сначала врежет по двери ботинком, а затем позвонит.

На пороге стоял Мусорщик. Его меховая заячья шапка покоилась где- то на затылке. Пальто было расстегнуто, обнажая свитер. Из- под воротника свитера валил густой пар. Мусорщик тяжело дышал.

- Эти у тебя? - спросил он, кивая головой в коридор.

- Ты уже прекратил обижаться? - спросил я.

- Брось ты! Какое, обижаться! Это я для вида сказал! Мне нужно было срочно покинуть ваше прелестное общество, - Мусорщик вздохнул, переводя дух.

Тут только я заметил, что его вторая рука исчезает где- то за спиной. В тусклом свете новенькой лампочки у лифта, Мусорщик отбрасывал две тени. Одна его, а вторая, поменьше, того, кто стоял за спиной.

- Кто там у тебя? Очередной пришелец без головы?

- Не время для шуток, - пропыхтел Мусор, - дай- ка пройду.

И, оттеснив меня могучим плечом к стене, он прошел по коридору в зал.

- Сам полы мыть будешь! - незлобно крикнул я вслед, но различить, кого Мусор повел за собой, не успел.

Я проследовал за ними в зал.

Карл Давидович Мусорщик стоял в центре зала, повернувшись к графу Яркуле.

За руку мой давний друг и знакомый держал молоденькую девочку, лет пятнадцати, одетую в полушубок с шапочкой на голове. Где он ее раздобыл и какими уговорами заставил прийти в общество вампиров и джиннов, навсегда останется для меня загадкой, но девочка смотрела на выпирающую челюсть Яркулы скорее заинтересованно, нежели с испугом.

- Ну, знакомьтесь! Это Лена, моя дочь! - сказал Мусорщик, выдохнув последними остатками совести, и стянул с головы шапку - когда отправляемся?..

ноябрь 2003 - январь 2004

? Автор не простил бы себе, если бы не упомянул в романе великого писателя и не менее великого человека Кира Булычева (Игоря Всеволодвича Можейко). Жаль, что таких людей становится все меньше.