JK Светлая: Змееносец

Маркиза Катрин в зеленом плаще, подбитом лисой, пристегнутом драгоценной брошью — фамильным украшением рода де Конфьян, прогуливалась по саду, полному снега, а он, молодой маркиз, замирал у окна, глядя на нее сквозь стекло.

Не выдержал. Накинул плащ на плечи и помчался вниз, дорогой думая, доколе ей станет сил скрывать от него правду. Эта правда, невысказанная, молчаливая, немым и глухим камнем легла меж ними. И он боялся того, что она снова могла придумать себе. А ведь он знал о ней все, знал ее всю — во всей изменчивости и совершенстве тела, дыхания, мысли, чувства. И это было прекрасно. Тайна ее была прекрасна. Так отчего же она молчит? Быть может… Быть может, и сама еще не знает? Не догадалась?

Он догнал ее у старой липы, посаженной когда-то давно еще его дедом, который, говорят, был известным на весь маркизат музыкантом. Схватил за плечи и увлек за собой в тень, откуда никто не смог бы увидеть их из окон замка. Жадный поцелуй и глаза в глаза:

— Вы долго гуляете — должно быть, уже замерзли?

— Долго? Я не заметила, — улыбнулась Катрин. — И вовсе не холодно. Здесь, наверное, красиво летом?

Она отвернулась, рассматривая сад и представляя, как он может наполниться детским гомоном. Уже совсем скоро. А она до сих пор так и не сказала своему супругу о ребенке. Эта тайна терзала ее. Что мешало ей рассказать, и сама не знала. Ее мучило то, что она скрывает правду так же, как и Серж когда-то. Но не меньше ее тревожило опасение, что он может не принять эту правду. И день за днем откладывала их разговор.

— Не помню. Меня увезли отсюда совсем ребенком. Наверное, этот сад почти не слышал детского смеха. Ни эти липы, ни эти вязы…

Катрин вздрогнула и взволнованно сказала:

— Обещайте мне, что ни одного из наших детей никогда не увезут отсюда!

— Только если они сами того не захотят, — ответил Серж, притянув ее к себе и прижав ее голову к своему плечу. Мучительная нежность, как всегда, когда она была рядом, пронзила его душу. Нежность удвоенная — ведь в ней самой теперь билось два сердца.

— Катрин, — глухо проговорил он, — вы верите мне?

— Я верю вам, — прошептала она, замирая в его руках от счастья. — И я… я должна сказать… я давно, наверное, должна была рассказать вам… я…

Замолчала, снова не умея произнести самого важного.

Он шумно выдохнул. Прижал ее к себе еще крепче — еще надумает сбежать! — и спокойно спросил:

— Так значит, в монастырь вы собирались, нося под сердцем мое дитя?

Глаза ее округлились от удивления. Он знает! Знает! И неожиданно по щекам потекли слезы. Теперь, должно быть, она совсем ужасно выглядит. А ведь так старается быть всегда для него самой красивой.

— Да, — едва слышно прошептала Катрин. — Нет, я не знала. Тогда еще не знала, — всхлипнула она и посмотрела на маркиза. — Простите меня.

— Прекрасный сюжет для канцоны, которую я никому не спою — только вам, — ответил Серж, вытирая ладонью слезы на ее лице. Дыхание перехватило. Она никогда, никогда не плакала при нем. Подчас он думал — может ли она плакать, умеет ли это ее гордое сердце? — Как вы полагаете, дает мне это право чувствовать себя хоть немного менее виноватым перед вами, моя маркиза?

— Вот уж нет, — улыбнулась она сквозь высыхающие слезы. — Будете еще более виноваты, что я не решалась вам об этом рассказать.

— Как вам будет угодно, моя госпожа, — так же спокойно, серьезно и торжественно произнес трубадур Скриб, нежно касаясь губами ее щеки, но маркиз де Конфьян тоном, не терпящим возражений, добавил: — А теперь идемте в замок, к огню — вы совершенно продрогли.

Катрин ступала по заснеженной тропинке, ведущей к замку, под руку с мужем. Прижавшись щекой к его плечу, она негромкого говорила:

— Серж, я счастлива тем, что принадлежу вам. Я люблю вас. Я всегда вас любила.

— До чего вы нынче словоохотливы. А я так много значения придаю словам! — усмехнулся маркиз и, резко остановившись, доверительно прошептал, глядя в ее колдовские зеленые глаза: — Любовь моя, я совсем забыл раскрыть вам главный свой секрет! Когда мне было шесть, я поколотил короля Мишеля деревянным мечом. Боюсь, если бы вы все же отважились на этот брак, на сей раз меч был бы настоящим.

Май 2016 года, Дордонь, замок Кастельно

Пританцовывая под звуки лютни, доносящиеся с огромной деревянной сцены и одновременно поправляя ленту на голове, Лиз умудрялась при этом тащить кружку с перигорским пурпурным для своего парня, оставленного за огромным дубовым столом посреди замкового двора. Белое платье с цветной вышивкой было уже изрядно испачкано — подол волочился по молодой траве. Но плевать. Издалека она увидела внушительную фигуру Поля и расплылась в улыбке.