JK Светлая: Змееносец. Истинная кровь

— Катрин! — выдохнул Серж Скриб маркиз де Конфьян и сжал кулаки, впуская в себя ярость. И отчего-то надеялся, что ярость заглушит эту адскую боль.

Его Величество услышал какой-то странный звук совсем рядом, в глазах вспыхнул яркий свет, от которого стало больно смотреть. Но уже через мгновение он с недоумением взирал на маркизу де Конфьян, которую держал в объятиях, и которая пылко прижималась к нему губами.

Он отстранил ее от себя и, с трудом подбирая слова, выдавил:

— Вы что-нибудь понимаете?

А подняв глаза, заметил Мари. Она стояла неподалеку, под липой, и молча смотрела на них.

— Мари! — бросился к ней Мишель.

— Нет! — только и пискнула та и помчалась прочь, подхватив длинные полы плаща и подол платья.

Его Величество оглянулся на Катрин. Маркиза была бледна и с ужасом глядела на него, беззвучно шевеля губами. Он в отчаянии махнул рукой. Нельзя было терять ни минуты. Мишель снова повернулся с намерением догнать Мари и увидел, что под деревом находился еще один зритель. Его Светлость маркиз де Конфьян.

— Очень торопитесь, Ваше Величество? — с противной презрительной усмешкой выдохнул смертельно бледный маркиз и двинулся к нему.

— Очень, — отрезал де Наве. — Я к вашим услугам в любое время, но только не сейчас.

— Боюсь, любое другое время мне не подойдет! — рявкнул Серж, скидывая на ходу плащ. Меча при нем не было. Видимо, маркиз намеревался пустить в ход кулаки. — Меня интересует сейчас и здесь.

— Маркиз де Конфьян, я клянусь вам. Вы получите свой поединок, — как можно спокойнее сказал Мишель, понимая, что, как бы ему ни хотелось сейчас бежать за Мари, он не может этого сделать.

Катрин, наконец, удалось стряхнуть с себя оцепенение, владевшее ею. Нельзя было допустить нелепой схватки. Она подбежала к Сержу и почти повисла у него на руке.

— Серж, я прошу вас. Не надо. Вы же понимаете, что Его Величество должен объясниться с королевой.

Маркиз де Конфьян смотрел на ладони маркизы, обхватившие его локоть. Поднял взгляд к лицу. Как же она была прекрасна! Прекрасна, напугана и… лицемерна! Он выдернул руку и, не отрывая взгляда от Катрин, крикнул королю:

— Я жду, Ваше Величество! И полагаюсь на вашу честь.

Да к черту такую честь! Когда он вынужден делать не то, что до́лжно. Мишель расстегнул пряжку на плаще, и тяжелая ткань упала на землю.

— Я к вашим услугам, маркиз, — медленно произнес он.

Злая, жестокая улыбка исказила красивое лицо маркиза. Дернув Катрин за локоть, он отстранил ее от себя. И только после этого приблизился к королю.

— Что же вы, Ваше Величество, — процедил он сквозь зубы, — в лучших традициях рода де Наве? Впрочем, ваш отец был честнее. Женившись на бесноватой и получив за ней графство, он уморил ее прежде, чем привести в дом другую женщину, вашу матушку. Вы же решили действовать при живой жене. И живом муже.

«Пока еще живом!» — мелькнуло в голове маркиза, и он со всего размаху вмазал королю прямо по носу. Глядя, как Его Величество согнулся пополам, никакого удовлетворения он не испытывал.

— Маркиз, вы… — Мишель осекся, бросив быстрый взгляд на Катрин. Утерев кровь, брызнувшую из разбитого носа, он занес руку для ответного удара.

— Ваше Величество, я прошу вас… умоляю, остановитесь, — Катрин бросилась к ногам короля. — Не теряйте времени, ступайте к королеве Марии.

— Идите к черту, мадам! — заорал Серж, окончательно теряя голову от ярости. — Его Величество имеет полное право на ответный удар!

Король поднял Катрин с земли.

— Успокойтесь, маркиза, — он перевел взгляд на де Конфьяна. — А вы, умерьте свой гнев. Все совсем не так, как вы думаете. Спросите свою супругу.

И Мишель бегом бросился в замок. Недобрые предчувствия разрывали его сердце.

— И откуда ему знать, что я думаю? — проговорил маркиз де Конфьян, глядя вслед королю.

— Об этом не сложно догадаться, — пробормотала Ее Светлость.

Серж вздрогнул и обернулся к Катрин, пристально всмотревшись в ее лицо. Какое совершенство черт! Какая плавность и завершенность линий! Какая чистота во взгляде! Увидел бы ее в этот момент впервые — вновь потерял бы голову. Но как же вероломна бывает красота!

— Ну же, попробуйте, — бросил он, будто выплевывая слова, — попытайтесь убедить меня в том, что мои глаза мне лгут. Скажите же, что я безумец, мадам! Я жажду этого, как ничего и никогда не жаждал, кроме вашей любви.

Катрин отвела взгляд. Сейчас она видела в глазах мужа лишь презрение и боялась увидеть ненависть. И самое ужасное, что она прекрасно понимала его. Окажись маркиза на его месте, испытывала бы то же самое.