Александр Карнишин: Попаданцы [Сборник рассказов; СИ]

— Р-р-раз! — крикнул первый. Боль удара ожгла, как от пули.

— Два, — спокойно сказал второй, но боль от его удара была не меньше, чуть не сломав по ощущениям мою спину. — Беги, дурилка, беги.

Мы же не шутим. И радуйся, что не атеист. И я побежал, а за мной легкой рысью скакали два казака и время от времени хлестали длинными витыми нагайками по плечам, по спине, по голове, прикрытой шерстяной шапкой-петушком и капюшоном куртки. А за спиной двенадцать человек в обыденном, но без шапок, выстроившись поперек улицы, двинулись дальше, всматриваясь в проходные и заглядывая в темные подъезды.

— Для начала определимся с эпохой.

— Ну…, — Мишка почесал затылок, потом потер лоб, подвигал бровями, изображая умственную активность. — Ну-у, Вадим Петрович, вот так сразу — эпоху?

— Что, Михаил, вам совсем ничего не нравится в истории? В тех темах, которые уже прошли? — очки в тонкой золотой оправе вдруг блеснули и почему-то показались Мишке похожими на пенсне. Он помотал тяжелой после бурного воскресенья головой, закрыв глаза. Открыл. Нет, все же очки.

— Ну, предположим, эпоха Возрождения!

— Это интересно. Вы интересуетесь эпохой Возрождения? Я и не заметил как-то за вами…

— Не то чтобы очень интересуюсь, — замялся Мишка, боясь, что начнут задавать вопросы, как на экзамене. — Но ведь там столько было интересного! И никто ведь точно ничего не знает…

— Хорошо. Записал: эпоха Возрождения. Профессор заносил данные в программу, которую обкатывали и тестировали уже целый месяц.

— Теперь, Миша, особые пожелания, если они у вас есть. Ну, там, пол, например…

— Мужской! — Мишка покраснел.

— А чего вы краснеете? Тут-то вы все равно останетесь мужчиной. А там, в «виртуале» — кем угодно. Хоть и червем, хоть даже и собачкой… Хотя, эту опцию мы еще не тестировали. Ну, ладно.

Мужчина, так мужчина. Что еще? Мишка лихорадочно вспоминал все, что читал в книгах о «попаданцах», которые проваливались во временные ямы и оказывались вдруг в глубоком прошлом. Деньги туда не переносятся — это точно. И оружие никакое не взять. Только свои мозги — что помнишь, то и пригодится.

— Вадим Петрович, — встрепенулся он. — Мне там профессия будет нужна.

— Ага, правильно, еще как нужна. И что за профессия? Военный, художник, писатель, юрист?

— Нет-нет, только не эти. А можно общего характера пожелание? Профессор пощелкал клавишами, погонял по экрану таблицу, просматривая варианты ответов.

— М-м-м… Миша, вы меня радуете сегодня. Похоже, вы действительно что-то знаете о программе. Тут есть такая опция, чтобы общее описание работы. Просто общими словами.

— Тогда — нужную работу для города. Я в город хочу, в эпоху Возрождения. В тот город, где Микеланджело. И чтобы у меня была такая профессия, чтобы без меня городу — просто никуда!

— Ре-а-ли-зу-е-мо, — с расстановкой произнес профессор, самолично вводя в указанные поля необходимые данные. — Ну, вроде бы все.

Давайте в кресло. Мишка вздохнул и полез в кресло, наподобие стоматологического. С полкой для ног, с длинной лежанкой. Ну, а что — сам же вызвался, сам напросился. Хотя, парни говорили, что тестировали, и программа очень даже хороша. Вот и посмотрим на их Возрождение вблизи. А может, даже удастся купить картину или статуэтку и закопать где-нибудь в приметном месте. Как в книжках. А потом, уже здесь, откопать. Он откинулся на спинку, и вдруг снова подскочил:

— Язык! Вадим Петрович! Язык же!

— Ну, это стандартная опция, не волнуйтесь. Миша, вы будете говорить так же, как все вокруг. Без акцента. Целый день на первый раз… Ну, все-все-все. Закрыли глаза. Расслабились. Пошел обратный отсчет. … Чувства включались постепенно. Сначала зрение. Ярко вспыхнуло в глазах. Потом вдруг резко стемнело, и оказалось, что вокруг ночь, а колеблющийся свет — от пары жирно чадящих факелов. Плавно, как будто поворачиваешь регулятор громкости, восстановился слух. Мишка услышал какое-то бормотание сзади, и, прислушавшись, разобрал:

— И чего стоит, чего думает? Ишь, какой раздумчивый попался. Все же как у всех. Работать надо, дело делать. Чего стоять, чего тут может быть нового? Ну? Вот и ощущения восстановились. Тяжесть в руках. Мишка приподнял то, что сжимали руки. Тяжелая, блин, штука.

Длинный гладко отполированный масляно блестящий в неярком свете факелов шест. А на конце его деревянный тяжелый черпак, скрепленный медными скобами. Мишка тряхнул руками, покачал черпак на весу. Килограммов десять, а то и больше. И что тут работать-то надо? Чего куда черпать? И тут проснулось обоняние. …