Надежда Первухина - Ты в гадалки не ходи

Поскольку из валеологического центра меня турнули, оставалась масса свободного времени. И я сказала:

— Да, устроит.

Назавтра, в половине второго, я уже толклась у дверей диспансера. Мне было боязно войти — получается, что я отрезаю себя от нормальной психической жизни, и в то же время я понимала: если я не войду, мои страхи перед шмелями и осами просто затопят мое сознание. И на что я тогда гожусь? Превращусь в истеричку, дергающуюся от каждого подозрительного жужжания? Нет, только не это.

Мимо меня пролетела бабочка, шелестя крылышками, и это решило мою судьбу. Спасаясь от бабочки, я рывком распахнула дверь и буквально вбежала в прохладный вестибюль диспансера.

Здесь пахло недавней побелкой и почему-то сосновой смолой. По выщербленным от времени каменным ступеням я поднялась в регистратуру.

— Я вчера звонила, — охрипшим голосом сказала я. — Мне сегодня назначен прием у доктора Кващенко. В два часа.

Регистраторша пролистала свой журнал и сказала:

— Все верно. Поднимайтесь на второй этаж, комната двадцать шесть.

— С-спасибо.

Мне показалось, или регистраторша и впрямь проводила меня сочувственным взглядом?

Двадцать шестой кабинет я нашла быстро. Никакой очереди возле него не было. Да и вообще здесь не было очередей, как я заметила. Не очень-то торопятся люди к психиатрам, по всему видно.

Я деликатно постучала в дверь.

— Войдите! — пригласил меня энергичный мужской голос.

Я вошла.

— Здравствуйте, доктор! — пролепетала я.

— Здравствуйте, Вероника! Вас ведь зовут Вероника?

— Да.

— Присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее.

Я села в глубокое податливое кожаное кресло.

— Итак, Вероника, — промолвил психиатр. — Я вас внимательно слушаю.

— Это ужасно, — проговорила я. И слезы полились сами собой, но на сей раз я запаслась платками. — Это нарушает мое душевное равновесие и не дает мне спокойно жить!

— Понимаю, иначе вы сюда бы не пришли. Но что именно не дает вам спокойно жить? Вы еще не назвали причину.

— Я… Понимаете, доктор, я страшно боюсь насекомых. Притом что раньше я на них просто не обращала внимания. Но вот недавно был мой день рождения, мне исполнилось восемнадцать, и именно тогда все и началось.

— Как именно случилось то, что вы стали бояться насекомых?

— Мне в волосы залетела пчела. Она так противно жужжала! И я испытала какой-то первобытный страх. И с тех пор я боюсь всех насекомых, даже комаров и бабочек! Я не могу спокойно жить. В доме я все окна завесила москитной сеткой. На улицу стараюсь не выходить, а уж если выхожу, подбираю волосы так, чтобы в них не могли запутаться насекомые… Вы же видите, какая у меня дурацкая прическа.

— Ну-ну, совсем не дурацкая…

— И совсем не прическа. Я понимаю, доктор, ваша профессия — успокаивать. Так успокойте меня! Сделайте так, чтобы я больше не боялась этих тварей. Может быть, вы меня загипнотизируете?

— Помилуйте, какой гипноз! Ваш случай вовсе не такой запущенный, тем более началось это с вами совсем недавно. Я пропишу вам таблетки, напишу также время их приема, и поверьте, ваша жизнь придет в норму, вы перестанете бояться, тревога уйдет из души…

— Спасибо, доктор! — Я опять прослезилась.

Владимир Сергеевич энергично потер руки.

— Пока не за что, Вероника. Назначу-ка я вам не селективный ингибитор моноаминоксидазы. И еще тиоридазин и трифлуоперазин в качестве психокорректоров.

— Боже мой, доктор, это так ужасно звучит!

— На самом деле в этих препаратах нет ничего страшного. Главное, принимать их вовремя и регулярно.

Владимир Сергеевич принялся писать рецепты. А я между тем увидела, как по створке жалюзи ползет здоровенный таракан.

— Таракан! — истошно завопила я, показывая пальцем на жалюзи. — Огромный!

— Где? — глянул, прищурившись, Владимир Сергеевич.

Я еще раз посмотрела на жалюзи. Таракана там не было.

— Ох, извините меня, пожалуйста.

— Таракана не было, Вероника. Возможно, он существовал только в вашем воображении.

— Не может такого быть! Хотя… Почему не может? Простите меня, доктор. Вы, наверно, считаете меня психопаткой и истеричкой.

— Ничуть. Инсектофобия — а именно так называется ваше заболевание — может возникнуть спонтанно, но вполне поддается лечению. Прогноз здесь благоприятный. Принимайте прописанные препараты и не бойтесь гулять на улицах лишь потому, что там есть осы и пчелы.

Я взяла рецепты и распрощалась с доктором. Теперь мне предстоял долгий и нудный курс лечения, и я почувствовала себя не на восемнадцать лет, а примерно на тридцать пять.