Лариса Малмыгина: Неприкаянная душа

— Хорошо-то как, — польстила я пушистой колдунье и стала проваливаться в тягучую, медовую бездну.

Вдруг что-то живое и мохнатое коснулась моего лица. Ожидая увидеть эксцентричную животинку, я неохотно приоткрыла глаза и тотчас же вскочила с кровати. Передо мной висел в воздухе недавний призрачный посетитель. Сердце учащенно забарахталось в грудной клетке, призывая разбудить мужа, но дальновидное привидение прислонило к губам указательный палец и поманило меня в сторону кухни. Словно загипнотизированная, я подчинилась его воле.

На кухонном столе горел ночничок, которого у нас отродясь не было. За ним сидел широкоплечий мужчина в черном капюшоне и что-то писал.

— Это сон, — сказала я себе и шлепнулась на табуретку возле писаря.

Он неспешно поднял тяжелую голову. Лицо таинственного незнакомца нельзя было назвать некрасивым, и в то же время оно отталкивало от себя чем-то неуловимым, но вполне осязаемым.

— Как в американском ужастике, — продолжая исследование диковинного визитера, подумала я.

Черные кудри тугими змеями обвивали его мощные плечи, огромные бездонные глаза, с ненасытностью всасывающие собеседника в свои неизведанные глубины, испытывающе устремились на мою скромную персону, а белоснежные зубы насмешливо сверкнули ослепляющим жемчугом из-под больших властных губ.

— Кто вы? Как вы сюда попали? Это наша жилплощадь. Сейчас вызову доблестную милицию, — памятуя о драгоценном сне уставшего кормильца, отрешенно прошептала я.

— Меня звать Мадим, сударыня. Хм, ваша квартира? Весь мир — мой дом, потому что я повелеваю страшной силой, способной превратить в развалины целые материки, — голос его, глухой и печальный, будто сладкой патокой вливался в мой воспаленный мозг.

Пришелец, не раскрывая рта, передавал свои мысли на расстояние, а я каким-то образом внимала его абсурдным речам.

— Чем вас прельстило мое скромное жилище, господин международный террорист? — растерянно съязвила я, — И сколько килограммов тротила под вашим плащом?

— Я — дух стихии, Алиса, — тяжело усмехнулся развенчанный боевик. — Вы — не такая как все люди, а потому мне велели найти вас.

— Для чего? — «не такой как все» стало по-настоящему страшно. — Я в чем-то провинилась перед Сатаной?

— Непростительно ошибаетесь, — взорвался неизвестный. — Мы — не злые силы, мы — силы природы. Мы женимся и размножаемся, смешиваясь с человеческой средой; мы знаем все, что происходит, мы можем производить потомство, но Творец не дал нам бессмертной души. Вы, люди, — великие грешники. Нет такого греха, который не совершило бы человечество. Мы грешим меньше, и зависть не дает нам покоя. Почему Всевышний так несправедлив?

— Это вы спрашиваете у меня, простой женщины? — покрываясь омерзительно-щекочущими мурашками, преувеличенно вежливо поинтересовалась я.

— Вы — не простая, — прищурил орлиные глаза капюшон, — вас Он послал в этот мир не случайно.

— На каких фактах основаны ваши умопомрачительные заключения? — заново удивилась я.

— На знании законов бытия, — не растерялся потусторонний болтун. — Вы должны мне помочь обрести душу.

— Но как? Коим образом?

— Об этом узнаете позже, — неожиданно вскочил на ноги призрачный демагог. — До скорого свидания, прекрасная землянка.

Мадим растворился в воздухе словно банальный дым от банальной сигареты. Потрясенная, я затравленно огляделась по сторонам. На кухонном столе, возле старинного медного светильника, важно восседала Марго. Над ее головой парил в воздухе Карлос.

— А слона-то я и не приметил, — зачем-то продекламировала я старика Крылова.

— Спокойной ночи, — провещал невыразительным голосом домовой.

— Ага, — согласилась я с ним и пошла в спальную, чтобы остаток темного времени суток забыться тяжелым сном.

— Послушай, дорогой, твоя жена смотрела ночью обалденный сон, — промурлыкала я, проснувшись к одиннадцати часам утра, так как была суббота.

Муж, упакованный в дорогой синий костюм, стоял возле супружеского ложа с вчерашним ночничком в руке. Поцеловав мою золотую макушку, он рассмеялся:

— Что за обворожительную вещичку ты притащила домой, Алиска? Раритетная лампадка!

Если бы над головой мгновенно разверзся потолок, а оттуда грянул гром, и сверкнула молния, это бы так не поразило меня. Выходит, весь кошмар, который я в избытке прочувствовала ночью — чистая правда, следовательно, я кому-то что-то должна