Александра Руда - Ола и Отто. Выбор

— Ола, — сказал Отто почти паническим голосом, — оно приближается.

— Слышу, — отозвалась я уже с козел. Каким образом я туда забралась, я не ответила бы даже под пытками.

Треск, скулеж и подвывание становились все ближе. У меня заклацали зубы. Полугном подергал ручку кареты, там заскребся и запищал кучер. Поняв, что это бесполезно, Отто взобрался ко мне на козлы и посмотрел на волнующихся лошадей.

— Может, теперь карету с места сдвинут? — с сомнением в голосе сказал он.

— Не с нашим счастьем, — отозвалась я, готовясь — в очередной раз — дорого продать свою жизнь.

На освещенный участок дороги выбежали огромные животные, лохматые, с гигантскими клыками.

— Волки! — заорала я, обхватывая Отто руками и закрывая глаза.

— Орочьи волкодавы! — укоризненно произнес знакомый голос.

— Привет, Живко, — хриплым от пережитого волнения голосом сказал полугном. — Что ты здесь делаешь?

— Псов перегоняю из питомника к заказчику, — охотно объяснил орк. — Ольгерда, ты там еще со страху не умерла? Они мирные, не тронут.

— Не сомневаюсь, — сказала я, не отпуская Отто. — Вон какие клыки! Небось булочками на завтрак питаются.

Живко рассмеялся. Его теплый бархатистый голос прогнал мои страхи, и я открыла глаза.

Парень гарцевал на лошади рядом с каретой и смотрел на меня, радостно улыбаясь.

— Я рад тебя видеть, — сказал он, поймав мой взгляд. — Ходили слухи, что вас с Отто заперли в какой-то глуши за то, что вы магистру Бурику отрастили рога.

— Это не мы, — сомневаясь в собственных словах, сказал Отто. — Во всяком случае, это было уже после нашего отъезда.

— Может быть, какая-то остаточная магия в нашей мастерской, в которую он сунулся для ревизии, — предположила я. — Во всяком случае, мы про это ничего не слышали.

— Еще бы, — опять блеснул улыбкой Живко. — Это строжайшая тайна.

— А ты откуда тогда знаешь? — полюбопытствовала я.

— Мой родич, у которого я живу в Чистякове, шаман, и он эти рога отпиливал. Ваш магистр сам их свести не смог, а к коллегам обратиться побоялся.

— Если он ими обзавелся в нашей мастерской, нам конец, — пробормотал Отто. — Диплома мы не увидим никогда.

— Поздно сожалеть, — сказала я. — Хуже уже не будет. Живко, ты поможешь нам убраться отсюда?

— За поцелуй, — согласился орк.

— Хоть за два, — сказала я, радуясь тому, что полумрак скрывает уродующие меня шрамы.

Живко с Отто извлекли наружу кучера, орк привязал к собакам специальные лямки и прицепил их к карете, они дернули, где-то треснуло, заскрипело, и мы поехали. Я завернулась поплотнее в шубку и решила подремать, чтобы завтра предстать пред светлые очи начальства в лучшем виде.

Спалось мне замечательно, и только проснувшись, я поняла почему — я с комфортом расположилась на широкой груди Живко, и на меху его жилетки лежать мне было мягко и уютно. Орк крепко спал, прижимая меня к себе сильными и горячими руками. Напротив храпел во всю мощь легких полугном. Не могу поверить, что он допустил такое безобразие! Я попробовала высвободиться из объятий Живко. Его руки на миг крепче прижали меня к себе, а потом отпустили. Я посмотрела в его сонные глаза и прошипела:

— Что это такое?

— Что? — не понял он.

— Кто тебе разрешал меня обнимать?

— Разве тебе не понравилось? — удивился он. — Ты так крепко спала всю ночь.

Да уж, против этого не поспоришь.

— Как ты здесь очутился?

— Неужели тебе меня не жалко? — спросил Живко. — Я должен был ехать верхом всю ночь в такую холодину, когда есть возможность поспать в удобной карете рядом с такой девушкой?

— Поскакал бы верхом, ничего бы с тобой не сделалось, — сказала я злобно, досадуя сама на себя. Больше всего мне сейчас хотелось прижаться к его горячему и крепкому телу и еще подремать.

— С тебя еще два поцелуя, — сказал он.

Я быстро чмокнула его в щеку и сказала:

— А теперь убирайся.

— Э нет, так не пойдет! — сказал Живко. — Мы что, пятилетние дети?

Я хмуро смотрела на него и молчала. Тогда орк своей ладонью провел по моей щеке и прошептал:

— Тебе очень идут шрамы. Ты смелая женщина.

— Откуда ты знаешь, что я не получила их в пьяной драке? — возразила я.

— Мне Отто сегодня ночью рассказал.

— Живко, — сказала я, борясь с пленом карих глаз, — целуй меня и проваливай. Ты не забыл, что я почти замужняя женщина?

— О, — сказал он насмешливо, — это-то я как раз очень хорошо помню.

Орк обхватил мое лицо ладонями — горячими и шершавыми — и легко коснулся моих губ. Я закрыла глаза и приготовилась терпеть, не разжимая губ и стараясь всеми силами показать, как мне противно это действо.