Виталий Башун - Сэр Троглодит

Таким образом, если она предложила стать ее партнером на одну ночь именно мне, человеку, значит, она действительно отчаянно в этом нуждается. Мне тоже не помешает некоторая разрядка. Да и любопытство заело – а как оно получится?

Я согласился, и мы тихо, стараясь никого не потревожить, проскользнули к речке. Там я расстелил прихваченный с собой плащ, бережно помог Ситоре раздеться, совместив это с ласками. В свете лун мраморно-белое тело девушки выглядело нереально красивым и в то же время не совсем живым. Нет, ничего похожего на мертвечину, скорее что-то демоническое, словно сама дочь ночи снизошла на берег тихого ручейка. Все это производило впечатление зыбкого, но сказочного полусна.

Я протянул девушке свое запястье. Ситора не больно укусила, сделала ровно три глотка, затем, лизнув языком, моментально остановила кровь – мне и регенерацию свою запускать не пришлось – и со вздохом легла на плащ. Она, по-видимому, ожидала, что партнер-человек рухнет на нее и быстро закончит все дела, как привыкли делать короткоживущие существа, но я спешить не стал и сначала обстоятельно с помощью губ, языка и рук настроился на партнершу, как учили, и только когда девушка сама в нетерпении все настойчивее стала пытаться буквально изнасиловать меня, овладел ею.

В лагерь мы вернулись уже под утро. Ситора, прежде чем лечь поспать оставшийся час, довольно мне улыбнулась и нежно поцеловала в щеку.

И тут я почувствовал на себе чье-то внимание. Фиора, приподнявшись на локте, совершенно не скрываясь, сверлила меня яростным взглядом, словно мужа – мартовского кота, вернувшегося под утро пропитанным запахом валерьянки и чужой кошечки. Поняв, что ее заметили, зло фыркнула, резко отвернулась и натянула одеяло себе на голову. Я пожал плечами, в свою очередь тоже поцеловал Ситору и прошел на место.

Утром принцесса была преисполнена злобы, яда и безрассудства. Попало всем, кто подвернулся ей под горячую руку. Кроме меня. Я стал вовсе пустым местом, и когда наши пути пересекались, она обходила меня, словно трухлявый пень, заросший поганками, или вонючую лужу.

С этого самого дня она и стала лезть поперед батьки в пекло. Отчаянно проникала в такие глухие уголки руин, куда и мне было страшно входить, при нападении монстров кидалась в первые ряды и дралась с отчаянной храбростью. На все увещевания Лима только фыркала и отворачивалась. Будь она просто наемницей, никаких проблем и не было бы. Хочет сложить голову в срочном порядке – да и пусть себе. Лишь бы с собой никого не утянула. Но вся загвоздка была в том, что девушка принадлежала к королевскому дому. В случае ее гибели отряду грозило долгое и нудное разбирательство с выяснением самых мельчайших подробностей происшествия. Поэтому Лим так переживал и мучился. Не раз он проклинал тот день, когда согласился зачислить Фиору в отряд в обмен на карту – лучше совсем без добычи остаться, чем иметь ее такой ценой. Он пробовал определить девушку к мечникам, но те воспротивились, предупредив, что команда у них слаженная и человек со стороны будет для них словно третье крыло у птицы. Гномам она была категорически не нужна, и те тоже пригрозили, что уйдут из отряда, раз им настолько не доверяют. Магам она не нужна была тем более, а лекарь в отряде уже имелся и все равно на равных участвовал в поиске. Просто так, без оснований исключить из отряда кого бы то ни было, еще и мотивируя страхом за жизнь охотника,– дело совершенно невозможное. Свои же собратья-охотники осудят такого командира и живо разбегутся – объясняй потом причины. Так что пришлось Лиму, скрепя сердце и скрипя зубами, назначать девушку в поиск. Однако он не терял надежды подловить Фиору на неисполнении прямого приказа и получить повод убрать ее из отряда. Но та была настороже, и стоило командиру что-нибудь ей приказать, выполняла все в точности, скрупулезно следуя духу и букве распоряжения.

Вот так и стал Лим похожим на кота в засаде – ну только чуть-чуть ошибись, птичка, тут же тебя цап-царап!

Сегодня Фиора опять отличилась. Надо отдать ей должное, чутье охотника у нее развилось на зависть. Она и углядела этот пакостный ларец, стоящий в глубине комнаты без окон. Узрела через окно и дверной проем на первом этаже развалин трехэтажного дома. Виден он был с такого ракурса, что, даже точно зная местонахождение предмета, не сразу его обнаружишь. Нарушать дисциплину Фиора не стала и при очередной встрече поисковиков четко доложила о находке. Дело в том, что в поиске мы обычно двигаемся расходящимся веером. Метров через пятьдесят-сто сходимся, обмениваемся мнениями и ощущениями. Довольно часто бывало так, что искатель не видит, не знает, но что-то чувствует. Здесь никто его не осмеет. Наоборот, потребуют подробнее рассказать об ощущениях, вместе хорошенько подумают и примут решение – копать или не копать в данном направлении. Копать, кстати, иногда приходится в буквальном смысле слова.