Лина Наркинская-Старикова - Врачебная сказка, или Операция Алатырь

— А что это ты так с Бегемотом заигрываешь? Уж никак жениха нашла? Не великоват для тебя?

— Любви коты все — все покорны! — мяукнула кися. — Вместо того чтоб за чужой личной жизнью следить, лучше б вспомнила где своего мужа дела! — рявкнула вдруг зарвавшаяся кошка и, как ни в чем не бывало, продолжила приводить себя в порядок.

— Мамочки! А где Андрюша? А Настена где? Что вы с ними сделали? — смысл намека обнаглевшей кошки дошел до моего замученного разума.

Подлетев к нагло ухмыляющемуся Васе, я схватила его за полы старого плаща и как следует тряхнула.

— Сволочь! Змеюка покалеченная! Где? Мой! Муж! — чеканя слова, рявкнула я.

— Тетенька! — неожиданно зарыдал монстр. — Не вели казнить, вели слово молвить! — И, смахнув слезы, абсолютно спокойно добавил: — Сама же сказала, чтоб они в отпуск собирались. Они и остались дома вещи паковать! — И через секунду с хитрющими выражениями на всех лицах спросил: — А куда ехать собрались, а? На Канары, небось?

Я взвыла от такой тупоголовости, да еще и в тройном размере.

— Идиот! Я сюда собиралась, лечить папеньку твоего, между прочим! А их с собой хотела взять, чтоб дурой не выглядеть! — зло зыркнув в сторону офигевшего Васи, я зычно крикнула:

— Мужа хочу! — На полянке тут же стала выстраиваться очередь из каких-то разномастных мужиков.

— Это что такое?! — Удивленное выражение моего лица никак не заинтересовало окружающих, реакция всей честной компании была нулевой. — Что это за мужики я вас спрашиваю? — Мой волшебный крик заставил — таки обратить на меня внимание. Правда, не тех, к кому был обращен. Из нестройной очереди выделилась особь мужского пола: высокого роста, косая сажень в плечах, окладистая борода по пояс и огромная булава наперевес. Я тихо попятилась, собираясь смыться немедленно. "Бить будут!" — пронеслось в голове, и я опрометью ринулась в избушку.

Внутри избы ничего не изменилось: бабуся хлопотала вокруг "голубя", Бегемот что — то мурлыкал ему на ушко, Троглодит Иванович пытался тихонько сжевать систему от капельницы одной головой, а двумя другими он невинно улыбался Коту, пытаясь делать это одновременно. Получалось весьма посредственно. Хотя одно обстоятельство радовало глаз: Змей уже не рвался в кусты и поменял окрас с цвета болотной тины на изумрудно — зеленый. Засмотревшись на изумительный оттенок чешую монстрика (а я и не знала, что она у него такая красивая!), из головы напрочь вылетело, зачем, собственно, я пришла.

— Как Вы, Троглодит Иванович? — с явным профессиональным интересом в голосе спросила я у больного.

— Хахибо! Хахахо! — прокаркал Змей и опять продемонстрировал оскал, претендующий на улыбку. Я сразу вернулась на грешную землю. Сразу как-то захотелось на воздух, поближе к травке, подальше от местной фауны.

Вылетев из избы, я остолбенела! На улице очереди не было! Была огромная толпа, которая росла не по дням, не по часам, а по секундам! Я поморщилась, пытаясь оценить обстановку и понять, что произошло. От толпы опять отделился тот же мужик с булавой наперевес и грохнулся на колени перед моей скромной персоной. Секунд десять мы молча пялились друг на друга. За это время у меня начал дергаться глаз, и стал резко прогрессировать невроз. У мужика ж в глазах плескалась преданность до гроба и неземное обожание, что честно сказать, нервировало меня еще сильнее.

— Что тебе нужно? — проблеяла я, не придумав ничего поэлегантнее.

— Будь моей женой! — коротко и ясно высказался мужик. При этом было видно, как сам он удивился своим словам несказанно. Но это не помешало ему смотреть с надеждой в ясном взоре в мои вылезшие из орбит глазенки.

— Нет, моей! — рявкнул кто — то в толпе.

— Моей, я сказал!

— Нет, моей женой она будет! — Вопли из толпы слились в неразличимый гвалт. Одно только слово слышно было четче некуда: " Моей!". Нервно сглотнув, я решилась уточнить у продолжавшего валяться у моих ног бородатого мужика, с чего вдруг я пользуюсь такой бешеной популярностью у местного мужского населения:

— Му-му! — вздохнув полной грудью, чем вызвала восхищенные крики у толпы, я собралась силами: — Мужчина! Встаньте! — сконцентрировавшись, властно скомандовала я, не выпуская из виду булаву, которую тот так и не выпустил из рук. — Как Вас зовут, любезный? — Голос все — таки периодически предательски дрожал, а в конце фразы совсем сорвался на фальцет.

Детина встал, широко улыбаясь, тщательно отряхнул штаны и пробасил:

— Илья Муромец! Примчался по первому твоему зову, красавица! Выходи за меня! — при этом широкий оскал на устах сахарных, чтоб сквозь бороду видно было, и абсолютное непонимание в глазах: зачем ему это надо! Передо мной явно стоял шедевр мужской логики: " У моего друга такая жена: щербатая, хромая, косая! Но он ее любит! И я люблю! За компанию!"