Сергей Костин - Легион Безголовый

— Дело можно сдавать в архив. — За неимением зеркала Баобабова вертится, проверяя усадку бронежилета, перед оконным стеклом. Изображение некачественное, но в таком деле главное не резкость, а само действо.

— Заключение? Состав преступления? Кто виновный?

— Да какой там состав преступления? — возмущается напарница, смахивая пыль бывшего красного уголка с плеч. — Ты, конечно, Лесик, извини, но я не стала долго разбираться. Вправила кому нужно мозги и перекрыла весь стояк. Дождемся, пока водопроводчик под кличкой Жора-сантехник вернется из загранкомандировки. Уверена, его рук дело. Отпечатков пальцев полно, инструмент под раковиной именной, ботинки в прихожей. Все на Жору указывает. Можно даже в Интерпол заявку посылать. А у тебя есть что новое?

Выуживаю из секретной папки заявление товарища Пейпиво. Мария быстро просматривает скупые строчки информации. Несколько раз хмыкает, показывая два выбитых в боевой операции зуба. Или не показывая? Все относительно, как посмотреть.

— Не повезло парню. Я на его месте бросила бы все к чертовой бабушке и смылась куда подальше. В Мурманск, например. Ни одна мама не сыщет.

— А если сыщет и начнет являться по ночам вместе с образом брошенной жены? — парирую я. — В этом деле рано делать выводы. На выходных займемся. Ты, как всегда, в засаде посидишь, а я в Таганрог смотаюсь, мамашу придержу на трое суток. Посмотрим, что получится.

Вздрагивает на столе телефон. Приученный нервной Баобабовой не трезвонить во всю силу, звякает осторожно, но настойчиво. У Машки сегодня отличное настроение, и пистолеты остаются в кобуре.

— Отдел “Подозрительной информации”! — томно дышит Мария в трубку, теребя серебряное колечко в ухе. Амур в памперсе на ее могучем плече задумчиво улыбается и грозит мне острой стрелой. — Говорите же, проказники.

Трубка неожиданно громко изрыгает на весь кабинет голосом капитана Угробова: “Ко мне!” и выдает серию неопознанных пискливых звуков.

Под мощным натиском ладони трещит пластмасса. Баобабова нервничает.

— Капитан вызывает, — сообщает она, бледнея лицом.

— Кто пойдет?

В последнее время Угробов вызывает нас только за тем, чтобы пожурить за безделье. А кто виноват, что в нашем районе ничего примечательного с точки зрения подозрительности не происходит?

Прапорщик Баобабова решительно вытаскивает из-за пояса шестизарядный револьвер, высыпает на ладонь патроны, отбирает три штуки, вставляет обратно в барабан. Резко прокручивает его по руке, смешивая очередность.

— Кому не повезет, тот и пойдет. Вскидывает револьвер к виску и, не моргая, сухо щелкает три раза курком.

— Твоя очередь, Лесик. Вставляю дуло в рот.

— Аптечку приготовь.

Телефон тренькает еще раз и самостоятельно сообщает, что начальство желает видеть сотрудников вышеуказанного отдела в полном составе. Желательно без лишних дырок в голове.

Сваливается плохо закрепленный гвоздями график раскрываемости, выдвигаются и задвигаются ящики столов, злобно ухмыляется на шкафу бронзовый бюст французского завоевателя.

Со всей силой жму на курок, но он даже не шелохнется.

— Смазать забыла, — чертыхается Баобабова, заглядывая в черный ствол. — Извини, Лесик, в следующий раз не повторится. Пойдем, что ли? Угробов ругаться зовет.

В коридоре, освещенном двумя торцевыми окнами да рядом гудящих люминесцентных ламп, маленькая конопатая инспекторша из детской комнаты милиции втолковывает десятку подрастающих хулиганов основы жизни:

— Сила удара резиновой дубинкой в два, а то и в три раза сильнее удара ласковой маминой ладошкой по попе. Поэтому, для того чтобы быть достойными гражданами нашего общества, необходимо строить скворечники, обустраивать детские площадки, собирать металлолом и ходить строем.

— А мы не умеем ходить строем! — ухмыляется лопоухий пацан с синяком под глазом.

— А мы вас научим! — задорно отвечает инспекторша и свистит в свисток.

В коридор из дежурки вываливаются два омо-новца, выстраивают подрастающее поколение в колонну по одному и начинают отработку основных строевых движений. Лицом к стене, прямо марш по коридору и по одному для досмотра становись. Пацанам нравится. Особо смешливым веселые омо-новцы отвешивают шлепки за хихиканье.

— Идущий строем должен видеть сложенные за спиной кулаки впередиидущего товарища. Не горбиться! Четче шаг!

Баобабова задерживается на секунду поболтать с ребятами, а я распахиваю обитые дерматином двери с табличкой “Приемная”.