Сергей Боровский - За мусором

Однажды в осенний жаркий полдень, аккурат посреди бабьего лета, мой близкий друг и соратник Лёха решил вынести мусор. Получив благословение супруги и прихватив с собой полное ведро отходов домашней жизнедеятельности, он сунул ноги в тапочки и выбежал на улицу.

Надо сказать, что Лёха — отличный семьянин, и по хозяйственным делам ему нет равных во всем нашем околотке. Он ловко опорожнил ведро в стоявший специально для этих целей бак и рысью бросился обратно, где его уже ждали сдобные булочки с молоком, но тут, словно из-под земли, перед ним выросла двухметровая личность и заключила в свои объятья.

— Старик! — закричала личность, при более детальном рассмотрении оказавшись бывшим однокурсником Макеевым. — Дай я тебе, прощелыге, влеплю засос!

Лёха обрадовался — не так уж часто к нам являются старые друзья — и потащил, было, Макеева к себе домой, но тот остановил его жестом римского оратора и произнес:

— Нет, брат, так не пойдет. Сначала нам, брат, нужно в магазин. «Полгоры» работает?

— Работает, кажется, — засомневался Лёха. — Поднимемся ко мне? Я только штаны нацеплю.

— Да брось ты! Я на машине. Смотаемся за две минуты.

И Макеев поволок Лёху к действительно стоявшим неподалеку «Жигулям» пятой модели.

«Полгоры», как не трудно догадаться, являлся винным магазином. Окрестили его так студенты, в изобилии населявшие окрестности, за его расположение — на половине дороги от института к вершине, где держал оборону от белобилетников военкомат. Макеев вытащил на свет толстую пачку банкнот и строго сказал продавщице:

— Пять «Пшеничной».

— Пять?! — изумился Лёха.

— А чего? Пусть лучше останется, чем потом по всему городу бегать. — Макеев, чего тут греха таить, обладал сверхъестественным предвидением.

Не знаю, бывали вы когда-нибудь в нашем городе, но только здесь невозможно ступить и шагу, чтобы не встретить знакомого. Макеев завизжал, лишь они отошли от прилавка. И было от чего: последним в очереди стоял никто иной, как Шелезяка — еще один бывший однокурсник. В правой руке он держал огромного вяленого леща, а левой сжимал поводок, на противоположном конце которого притаилась приземистая собака весьма неприветливого и несимпатичного вида.

— Это мой бультерьер Степан, — пояснил Шелезяка после того, как утихла первая волна радости.

Как выяснилось в процессе непринужденной дружеской беседы, у них обоих с утра во рту не было маковой росинки, и они пришли сюда пополнить запасы продовольствия и напитков. Войдя в их положение, откупорили одну бутылку и пригубили ее из горлышка прямо на месте, у дверей магазина.

— Ну, отцы, это — сама судьба, — с пафосом заключил Макеев, занюхивая выпитое рукавом рубахи. — Сейчас мы идем к Лёхе…

Но не успел Лёха прикинуть, как к этому отнесется его жена, как Шелезяка решительно замотал головой:

— Нет, пацаны, так не пойдет. Дело в том, что у Рюмкина родился сын. — Он подвесил театральную паузу, чтобы полюбоваться на произведенный эффект, но поскольку на лицах друзей ничего не отобразилось, то пришлось продолжить. — Мне сейчас надо ехать в роддом, а потом — к нему домой. Сами понимаете, дело святое.

И тут, наконец, Макеев пришел в дикий восторг.

— И ты молчал?! — заревел он так, что прохожие испуганно шарахнулись от него, а у Шелезяки слегка подогнулись колени.

— Так я ж вам битый час толкую… — начал оправдываться он.

— А кто такой Рюмкин? — поинтересовался Лёха.

Макеев чуть не поперхнулся излишками воздуха:

— Рюмкин? Ты Рюмкина не помнишь? — Судя по его интонациям, это являлось самым тяжким преступлением, на какое только способен человек. — У ювелирного валютой торговал. У него еще одного глаза не было.

— Нет, то не он, — поправил Макеева Шелезяка.

— Как не он? А кто?

— Того Фарой звали. А Рюмкин — он, как Лёха, только повыше. — Шелезяка сначала поднял руки вверх, а потом развел их в стороны. — И потолще.

— А-а! У него еще нос такой. — И Макеев показал, какой.

— Нет, — гнул свое справедливый Шелезяка. — Нос такой у этого… как его… А Рюмкин, он с таким носом. — Шелезяка не успел показать, потому что Макеев схватил его за плечи и тряхнул изо всех сил.

— Что же ты нам голову морочишь? Едем к нему! Машина под задницей!

Они погрузились в «Жигули», и тут Лёха слабо запротестовал:

— Подождите! Я же в трико!

Макеев критически оглядел его с ног до головы и предложил такой план: они сейчас заскочат к Лёхе, чтобы тот надел брюки, поздороваются с его женой… Хотя, нет, жену можно взять с собой — после непродолжительных торгов ей отводилось десять минут на сборы. Заедут в универмаг купить ползунки (бабы знают, какие) и оттуда — прямо в роддом, где и отыщут самого Рюмкина. А там — по обстоятельствам.