Ирина Ильина: Жернова правосудия

Судья грозно оглядел зал. Сел. Дятел ударил клювом в диск на столе.

— Прошу всех сесть, — прогремела секретарша.

— Слушается дело о пропаже целого Урожая, — начал процесс судья, — господин обвинитель, вам слово!

Прокурор поднялся, почесал затылок:

— А что тут говорить, — удивился он, — пахали, сеяли, убирали, и вот, смотрите, люди дорогие, что осталось! Пропал, пропал весь Урожай!

Обвинитель всхлипнул и залился слезами, нежно поглаживая тощие колоски, аккуратно подобрал выпавшее зернышко:

— А ведь какой был, вы только взгляните!

На вытянутой руке, все так же временами всхлипывая, он протянул к залу одинокое зерно.

— Покажите-ка ближе, — воскликнул судья, вытирая слезы.

Уже рыдали и плакали все, особенно заливался неухоженный старичок сзади, обмывая слезами лицо и старательно стирая грязь желтыми от табака пальцами. Прокурор осторожной кошачьей походкой подошел к столу. Грозный судья сквозь огромную лупу стал разглядывать зерно, потрогал когтистым пальцем, покатал его по ладони обвинителя, взял и отправил себе в рот. Зал застонал и внимательно смотрел, как судья пережевывает потерпевшего.

— Да, вполне спелое и жирное зернышко, — произнес судья, — так кого же вы обвиняете?

— Я, Ваша Честь, начну с самого начала. Ранней весной черные поля вспахали, засеяли семенами, налетело воронье и ну клевать! — прокурор указал пальцем на решетку.

Сидящие на макушках других подозреваемых вороны прятали головы в крылья и испуганно испражнялись. Зал зашумел.

— Что осталось, Ваша Честь, то взошло, — продолжил обвинитель, — полили дожди, да с градом!

Он снова указал на решетку, туча насупилась от обиды и пролилась густым ливнем, смывшим вороньи испражнения, при этом туча стала намного меньше, и места в камере прибавилось.

— Что не сгнило, градом не побило, — зацвело, налетела саранча, — опять палец указал на подозреваемых.

По решеткам лениво ползала саранча. Вдруг, буро-зеленые твари расправили крылья, взлетели и направились прямо в открытое окно! Присутствующие растерялись. Когда охранники окно закрыли, почти вся подсудимая саранча уже вылетела.

— Побег из зала суда! — прокричал судья, — это усугубляет положение всех подсудимых!

По залу бегала взбешенная публика, высоко подскакивая, подпрыгивая и пытаясь поймать не успевших вылететь насекомых. Хлопая крыльями, носился под потолком бессильный дятел, затем сел и быстро застучал клювом в диск.

— Прошу не нарушать порядок в зале, — взревел судья, — продолжайте обвинитель!

— Продолжаю, Ваша Честь! Что недоедено, осталось, — заколосилось, и тут — распалилось солнце!

За решеткой туча старательно пыталась прикрыть собой смущенное всеобщим вниманием солнце и таяла, таяла. Прокурор продолжил свою обвинительную речь:

— Что не сгорело — то созрело. Пришли комбайнеры, что не потеряли, то собрали, что не украли, повезли на элеватор, что не просыпали, — довезли.

Огромные мускулистые мужчины открыто и смело смотрели в лицо судьи.

— Вот оно, — прокурор широким жестом указал на сиротливые колоски в облупившейся вазе на его столе, — Вы видите, Ваша Честь, что осталось! Ваша Честь, я требую отменить мораторий на смертную казнь на время этого судебного процесса и казнить всех виноватых в пропаже Урожая!

Слегка задремавший к концу речи судья встрепенулся:

— Ну, ну, батенька. Это уж слишком! Отменить мораторий! Вот, хватил! Я понял, Вы требуете высшей меры наказания. Хорошо, я Ваше мнение учту! Адвокат! У Вас есть, что сообщить суду?

Вальяжный адвокат поднялся, потягиваясь после глубокой дремы, в которой он пребывал во время прокурорской речи:

— Конечно, Ваша Честь! Скажу только одно — не виноваты мои подзащитные ни в чем!

— Какая интересная мысль! Подробнее. Пожалуйста!

— А че объяснять-то?! — адвокат развязной походкой знающего себе цену обольстителя подошел ближе к судье, — сами подумайте, Ваша Честь! Что там обвинитель вещал? Вспахали да засеяли, вороны налетели, да на то они и вороны, дабы налетать и клевать! Дожди с градом, так на то ж и весна, чтобы с градом и чтобы дожди. Все логично, Ваша Честь!

— Это все, адвокат, что Вы можете сказать? Дальше кто у нас? Саранча? Мы ее сейчас посадим!

— Да о чем Вы, Ваша Честь, она все равно не взойдет! Что ж ее сажать-то, она уже на крыло встала, летит! Не виновата саранча. Зачем ей рот даден? Жевать! Вот и жевала! Солнце палит, потому, что оно — солнце! Кто ж судит-то за выполнение своих обязанностей, да еще и такое старательное!