Г. Зотов - Демон плюс

– Тьфу ты, е-мое, – плюнул с креста Малинин. – Никакой фантазии. Любую приключенческую ситуацию возьми – везде одно и то же. Третий рейх, перемешанный с гитлеровской оккультной мистикой, приправленный обязательным Тибетом, как картошка «фри» кетчупом, монстры со свастикой и тайные экспедиции. Неужели никому не надоело смотреть на бесконечных уродских нацистов, охотящихся за древними артефактами?

– Тема Третьего рейха хорошо продается, братец, – оспорил малининское заблуждение Калашников. – Знаешь, сколько книг на эту тему лежит в одних только российских магазинах? Ужас – полки рушатся. Плюс отдадим должное реализму. Во-первых, в Германии мистика рулила на самом высоком уровне, не говоря уж про культы скандинавских богов, общество «Туле», и тому подобное. Во-вторых, нацисты – удобное кинематографическое зло. Если их разом убрать, среди козлов на экране нарушится баланс. Вот смотри – в последней серии «Индианы Джонса» плохих нацистов заменили на плохих русских. И что? Драйвовый фильмец получился, но сплошная клюква. Русские, конечно, на Западе тоже считаются злом, но выглядят неубедительно. Кого могут испугать железнозубые агенты КГБ в ушанках, с балалайками, и бочонками водки за спиной? К мистике в качестве гарнира идут только немцы, другое публика не хавает.

– Уфф. Спасибо, что объяснили, – повеселел Малинин. – Так это же совсем другое дело! Отлично, теперь можно и помирать со спокойной душой.

Он хрипло, натужно закашлялся.

– Эй, подожди, братец, – забеспокоился Калашников. – Ты куда торопишься? Легионер-то еще не подошел. Веди себя прилично, соблюдай очередь.

– Не дождусь я его, повелитель, – прошептал Малинин, выгибаясь на кресте всем телом. – Хорошо мне стало, легко – словно летаю. Пить не хочется. И боль сама собой уходит. Гвоздей в ладонях будто нет, ног не чувствую.

– Я тоже, – грустно сказал Калашников, понимая, что сейчас происходит.

Он сглотнул хлынувшую в горло кровь.

– Прощай, братец, – уронил голову Калашников. – Вот и конец.

– Счастливо, повелитель, – выдохнул Малинин, обвисая на кресте…

Девочка в темном балахоне коршуном взлетела в воздух – желтый череп раздвинулся в нечеловеческом оскале. Испуская змеиное шипение, Смерть простерла огромные черные крылья, полностью закрыв ими кресты с телами казненных. Пустые глазницы черепа вспыхнули, наливаясь алчным огнем. Разжиревший ворон тяжело взлетел с крепостной стены, направляясь к холму с крестами. Долгое ожидание оправдало себя – его ждет сытный обед.

…Три человека, бегущие к Голгофе, вдруг разом остановились – как вкопанные. Алевтина, не поняв, в чем дело, снова двинулась по дороге, но Кудесник, переводя дыхание, придержал ее за край нарядной туники.

– Мы опоздали, – тихо сказал он. – Все уже закончилось.

– Они умерли? – одними губами спросила Алевтина. – Ни Рай, ни Ад?

Кудесник кивнул. Алевтина заплакала, уткнувшись в плечо бледному ангелу с темными волосами – пряди свисали до кончика носа. Тот молча обнял ее.

– Я так хотела… так мечтала, чтобы ты его увидел, – глотала она слезы.

– Я видел его, мама, – ласково сказал ангел. – Один раз, на гладиаторской арене. Я даже успел ему помочь, поднял тигра в воздух, и сломал ему шею. Хорошо, когда ты невидим. Отец был очень занят в Ерушалаиме, да и я постоянно сидел на дежурстве, так и не пообщались с ним по-семейному. Иногда я даже жалею, что попал в Рай вместе с тобой. Но ты знаешь – у душ нерожденных детей нет выбора, кроме как становиться ангелами. Таково постановление Небесной Канцелярии.

Алевтина захлебнулась в рыданиях.

– Почему? – со слезами и злостью крикнула она в лицо Кудеснику. – Это слишком жестоко! Как только я обрела свое счастье – ты отнял его снова, словно издеваясь надо мной. Да, это ты виноват! Стоит тебе лишь захотеть – и ты по мановению руки воскрешаешь людей пачками. Поднимаешь мертвецов со смертного ложа, чтобы доказать свое могущество и заставить публику поверить в чудо. Даже злейших врагов своих, готовых сожрать тебя живьем – и тех возвращаешь к жизни. Не спорь со мной – я видела, как сегодня ты воскресил Каиафу.

– Он еще наверняка пожалеет о своем воскрешении, – с усмешкой возразил Кудесник – Ведь я перенес первосвященника в пустыню, откуда ему предстоит всю ночь напролет топать пешком до Ерушалаима. Понятное дело, он меня ненавидит. Думаю, от этого случая любви у него не прибавится.

– Зато он жив! – повысила голос Алевтина. – Руководствуясь правилом «возлюби врага своего», ты не желаешь и пальцем о палец ударить, чтобы помочь своим друзьям, которые принесли себя в жертву – ради тебя. Ах да, они ведь служат твоему главному врагу. Но уж прости, придется выслушать одно важное откровение! В Аду гораздо больше порядочных людей, чем в Небесной Канцелярии. Просто потому, что они чаще туда попадают!