Валентин Леженда: Разборки олимпийского уровня

— Это яблоко принадлежит мне, и только мне! — завизжала Гера, отталкивая наседающих соперниц. — Зевс, скажи им.

Громовержец недоуменно почесал выглядывавшую из-под золотого лаврового венка плешивую макушку.

— Проклятые бабы, — недовольно пробурчал он. — Вечно вы портите праздники.

— Я помогу рассудить вас, — вдруг заявил Гермес, перестав тыкать вилкой в рыбий хвост Посейдона. — Дайте сюда яблоко.

Богини подчинились.

— Завтра, — продолжал хитроумный вестник богов, — жду вас всех троих в окрестностях Трои, на склоне высокой Иды.

После чего праздник продолжился с новой силой.

Ехидно хихикая и довольно потирая изящные ручки, Эрида, по-прежнему невидимая, осторожно покинула пещеру Хирона.

Парис, прекрасный сын царя Трои Приама (заметим, что юноша пока не знал, чей он сын), в тот яркий солнечный день мирно пас себе стада на живописном склоне горы Иды.

Ничто не предвещало в тот миг грядущих неприятностей, поэтому, когда с неба на поляну вдруг опустился вестник богов Гермес в своих огненных сандалиях, Парис решил от греха подальше сбежать.

Юноша прекрасно знал, какие неприятности грозят тем, кто имеет какие-либо дела с богами, а Гермес, так тот вообще славился подмоченной репутацией еще во младенчестве (во где фантастика!!! — Авт.), под шумок слямзив коров у самого Аполлона.

— Стой, куда? — закричал Гермес, подкручивая регуляторы подачи топлива на своих реактивных сандалиях. — А ну вернись, трусливое отродье!

Но куда там, Парис драпанул так, что только пятки да его голый зад мелькали среди деревьев.

— Вот же зараза! — выругался Гермес, плюхаясь в траву.

С правой сандалией было что-то не так, она сильно нагрелась и странно дымила. Сие удивительное устройство сделал Гермесу Гефест, известный выдумщик и изобретатель, терроризировавший своими изделиями весь Олимп.

Сколько раз великий Громовержец грозился разнести его кузницу к сатировой матери, но хитрый Гефест установил на Олимпе собранный им же телевизориус, с помощью которого эгидодержавный Зевс смог наблюдать за любой точкой на земле, так что ему больше не приходилось, как раньше, высовываться с Олимпа, рискуя при этом каждый раз брякнуться на землю.

— Ну, подожди у меня, трусливый хряк! — Гермес погрозил кулаком вслед улепетывающему Парису, снимая неисправную сандалию.

Все регуляторы были вроде установлены в правильное положение, топлива еще хватало на пару часов лета.

Тогда в чем же дело?

Зло сплюнув в траву и сняв тяжелые сандалии, Гермес заковылял в том направлении, где только что скрылся трусливый юноша.

Через десять минут ехидно улыбающийся Гермес обнаружил Париса — тот валялся с вывихнутой ногой в глубокой, прикрытой густо растущим папоротником канаве.

— Ну что, отбегался? — спросил вестник богов и, сняв с золотого пояса маленькую плоскую коробочку, раскрыл ее и потыкал пальцами в круглые разноцветные пуговки.

Парис в священном ужасе рассматривал попискивающее устройство в руке Гермеса.

— Изобретение Гефеста, — пояснил вестник богов перепуганному юноше. — Позволяет олимпийцам беседовать на расстоянии. Да, алло, это Гермес, все готово, жду вас на опушке леса.

Устройство в ответ что-то склочно прошипело, и Гермес повесил его обратно на пояс.

— Что вам от меня нужно?! — закричал Парис, барахтаясь в канаве.

— Сущий пустяк, — улыбнувшись, ответил Гермес. — Ты, как внешне м… м… довольно привлекательный юноша, известный своей красотой на всю Аттику, должен будешь рассудить трех богинь и решить, которая из них самая прекрасная.

— Каких богинь? — ужаснулся Парис. — Я не знаю никаких богинь. Я простой пастух, оставьте меня в покое.

— Сатиров истерик, — зло констатировал Гермес. — Смотри, пожалуюсь на тебя Зевсу, он из тебя шашлык жареный сделает.

Угроза возымела действие, юноша в канаве притих.

— Ага, попустило, — усмехнулся вестник богов. — Так-то лучше, а по поводу того, что ты простой пастух, вот что я тебе скажу… — Гермес осторожно спустился к канаве. — Никакой ты не пастух, а сын царя Трои Приама.

— ЧТО?!! — вокликнул юноша.

— Что слышал, — пожал плечами Гермес. — Из-за тебя, скотины, погибнет Троя. Но это все так, лирика. Ну и где же эти старые девки?

— Как ты сказал?! — гневно донеслось из-за спины Гермеса.

Гермес резко обернулся:

— А… м… м… это я не о вас, а об этих… мойрах.

— Ох смотри мне, — погрозила пальцем Гера. — Твой длинный язык когда-нибудь сослужит тебе дурную службу.