Василий Лобов - Дом, который сумасшедший

Рядом со стоянкой такси, на мое счастье, святых экзекуторов не оказалось. Я залез в автомобиль и назвал братцу таксисту родной адрес. Взглянув на мою корону, он протянул руку. Я порылся в карманах, вложил в братцевскую руку пять пятнадцатизубовиков и те пятизубовики, которые были всучены мне братцем Великаном в его паршивой шикарной забегаловке, так как понял, зачем ко мне эта рука была протянута. Братец таксист молча спрятал деньги в карман и все так же молча тронул автомобиль и нас с места. Его молчание показалось мне подозрительным, я было решил, что нужно испугаться, что он отвезет меня в ближайший участок Ордена Святой Экзекуции, но не испугался, так как вспомнил, что получил от братца Белого Полковника специальное спецзадание.

Впереди, на высокой полосатой тумбе, показался одетый в форменный полосатый фрак братец святой экзекутор, браво размахивавший туда-сюда полосатым экзекуторским жезлом.

— Пригнись, — сказал мне братец таксист.

— Да ладно… — ответил я на эту подсказку. И потом из самолюбия добавил: — Спецзадание.

Братец таксист кивнул короной, а братец святой экзекутор, меня не заметив, отвернулся в сторону. И мне стало обидно — когда нельзя, обязательно остановят, а когда можно, обязательно не остановят… «Тоже мне орденоносец, — подумал я, — так-то ты выполняешь свои служебные обязанности?» И решил сегодня же записать в книгу жалоб и предложений предложение о том, чтобы этого святого экзекутора сильно повысили в ранге.

После этого решения мои мысли вернулись к братцу Принцессе. А мысли о братце Принцессе заставили меня подумать о братце Белом Полковнике, интерес которого к братцу Принцессе теперь не вызывал во мне недоумения. Неясно мне было другое: почему он именно мне поручил сойтись как можно ближе с такой короной? Конечно, как и всякая любая другая порядочная шлюха, я являлся полу орденоносцем, то есть внештатным сотрудником Ордена Великой Ревизии, но ведь все-таки я не был профессионалом, а в любом ближайшем участке Великой Ревизии более чем хватало и профессионалов. Ответа на этот коварный вопрос я не находил и, чтобы больше не ломать себе понапрасну желудок, снова вернул свои мысли к братцу Принцессе.

Такси остановилось возле департамента, тем самым прервав все мои размышления, сколько их у меня ни было. А было их у меня вообще-то два: о братце Принцессе и братце Белом Полковнике. Но о братце Белом Полковнике я уже размышлять перестал, и думал только о братце Принцессе, поскольку братец Принцесса была красивая, а братец Белый Полковник, хоть он мне и очень нравился, нисколько от меня физиологически не отличался. Даже несмотря на свою корону. Вот братец Принцесса отличалась и короной, и физиологически. К тому же он была красивая, и я думал о братце Принцессе. Но тут такси остановилось.

Братец таксист протянул руку, я понял, вложил в эту руку пятнадцатизубовик и, громко хлопнув дверцей автомобиля, выбрался наружу, при этом чуть не столкнувшись с каким-то почтенным братцем пятнадцатизубочником. Кое-как увернувшись от столкновения, я даже успел почтительно приподнять корону. Братец пятнадцатизубочник лишь что-то пробурчал себе под нос, видимо, какое-то нравоучение, но так как из-под его носа я ничего не расслышал, то нравоучения не понял, а так как не понял, то вошел в родной департамент без всяких нравоучений.

Братец ассистент при знамени братец Мона Лиза сидела в своей отгороженной от бронированного хранилища толстой бронированной перегородкой маленькой бронированной ассистентской.

— Привет, — радостно сказала он, растянув в радостной улыбке ярко-белые от губной помады губы.

— Привет, — радостно сказал я. — Ну что у нас тут, братец, новенького?

— Тобой интересовался братец Цицерон II. Просил зайти, как только закончишь инструктаж. — Ударение он сделала на слове «просил».

— Просил? — очень сильно засомневался я.

— Да… представляешь, именно так и приказал.

С чего бы это, подумал я одной мыслью, что могло произойти такого, что заставило начальника департамента просить зайти к себе обыкновенного постановщика печати, да к тому же еще и не срочно ? И тут другая, вторая, мысль подсказала мне, что всего каких-нибудь полчаса назад или минут сорок, а может быть, и сорок пять… меня уже кое о чем просила влиятельнейшая корона. Что-то творилось явно неладное в Нашем Доме.

— Что у нас сегодня? — справившись с удивлением, поинтересовался я.