Сэнди Митчелл - Последний рубеж

— Спасибо, — ответил мужчина, вырываясь вперед пока Юрген останавливался, к моему удивлению, я опознал сержанта, который был вместе с Форрес в агропещерном комплексе.

— Сержант Ланкс, — сказал я, отдавая честь, — неожиданное удовольствие лицезреть вас.

— Я сейчас уже лейтенант, — несколько смущенно ответил он, — первый получивший звание в полку. Рад видеть вас снова, сэр.

— Жаль, что в таких условиях, — сказал я, ныряя, когда один из громыхающих пироворов изрыгнул пламя в нашем направлении и поджег склад в паре метров за нами. Многочисленные тираниды окружали нас, и нускуамцы теряли позиции, несмотря на все усилия.

— Что происходит?

— Они отрезали комиссара, — сказал он, на секунду приводя меня в замешательство, после чего я осознал, что он имеет в виду Форрес, — ее отряд все еще удерживает энергостанцию, но мы не можем пробиться, чтобы послать подкрепление или вытащить их.

— Мы пробьемся, — сказал Юрген, скорее выказывая решимость, чем целесообразность, газуя двигателем, словно в нетерпении стартануть. Предупрежденный, я схватился за лафет, когда он развернулся на месте, снова включил огнемет и сделал барбекю из еще одного выводка хормагаунтов.

— Если есть путь, мы найдем его, — сказал Ланкс со всей страстностью, как будто слова моего помощника упрекали решимость бойцов драться и умирать.

— Ни на секунду не сомневался, — ответил я с облегчением. Если мы не сможем пробраться через целую армию тиранидов, вряд ли это будет нашей виной, мы старались, как могли, но нас отбила огромная масса роя, с которой мы столкнулись. И сейчас я мог спокойно отступить с нускуамцами, залезать в следующий свободный шаттл и ждать прибытия тактической группировки и космодесантников, всю дорогу проклиная неудачу. Несколько уместных спокойных слов о благородном самопожертвовании Форрес, и я свободен.

— Мы достаточно успешно их сдерживали около двадцати минут тому назад, — сказал нам Ланкс, — затем внезапно весь, превосходно скоординированный, рой кинулся в атаку прямо на нашу оборонительную линию.

— Вот почему, — ответил я, заметив движение в дыму все еще объятого пламенем склада. Появилось еще одно чудовище, возвышающееся над меньшими существами вокруг, размахивающее костяными клинками и ядовитой пушкой, при виде него, я должен признать, во рту внезапно пересохло.

— Тиран улья взял контроль. Если вы его завалите, весь рой будет в замешательстве.

Хотя зачем я вообще дал совет, возвращающий меня на линию огня, понятия не имею.

— Мы стреляем в него, конечно же, — сказал Ланкс, — при каждой возможности. Но окружающие его принимают огонь на себя.

Словно в подтверждение его слов, очередь снарядов автопушки и лучи лазпушки разорвала воздух, несясь к возвышающемуся чудовищу; но до того как огонь попал в цель, приземистые огромные существа немедленно окружили его, чтобы поставить себя между снарядами и тираном. Обстрел уничтожающий меньших существ, не причинив вреда отрикошетил от этих живых щитов и пара ближайших падальщиков прогромыхала поближе, пожирая убитых рикошетом гаунтов.

— Это комиссар Каин, — передал я по воксу на открытом канале, когда меня внезапно посетило вдохновение, — игнорируйте тирана и цельтесь в пироворов.

— Вы уверенны, сэр? — спросил Юрген, когда я снова схватился за тяжелый болтер и добавил то немногое, что мог, в бурю огня, которая внезапно начала осыпать громыхающих падальщиков. Они оба зашатались, передний тяжело рухнул на колени, и уперто продолжил поиски свежей падали, с ошеломленным непонимание медленно покачивая головой и осматривая происходящее.

— Вы знаете, что произойдет, когда ему разорвет живот?

— Точно, — ответил я, с надеждой глядя через прицел болтера, — огнеопасный газ, которым он плюется, встретится с воздухом и …

Не уверен, почувствовал ли я ударную волну, поскольку подвеска "Саламандры" была примитивной и передавала чрезмерное количество ударов на мой многострадальный крестец и в лучшие времена, но нельзя было отрицать то, что видели мои глаза.

— Вот это и произойдет, — честно говоря, несколько самодовольно завершил я. Куски обугленных внутренностей шлепались вокруг меня, затем дождь из падали усилился, когда второе раненое огнедышащее животное взлетело на воздух, их толстый хитиновый панцирь мгновенно превратился в смертоносную шрапнель, которая рвала на части окружающих тиранидов.

Тиран проревел и зашатался, объятый густым горящим, гелем, разбрызганным взрывами подожженных зверей. Он слепо размахивал своими костяными клинками, которые выдрали кишки еще одному плюющемуся огнем падальщику и тот тоже мгновенно загорелся, на сей раз раненный гигант оказался в самом центре огненной бури.