Ирина и Сергей Крускоп: Охота на лис

Потом новая я вроде бы смирилась с наличием столь близкой опасности и обратила внимание на другое — на свой пустой желудок и… доступно скачущую по полянке метрах в двадцати ЕДУ! И вот это кошмарное несоответствие моя новая личность категорически не собиралась мне спускать.

Сумка почти бесшумно упала на землю, спина ссутулилась, в беззвучном рычании вздернулась верхняя губа, обнажая зубы. Словно судорогой свело пальцы на руках. Но все эти изменения происходили малозначительным фоном. Важно было только то, что я чувствовала. Голодный хищник + еда = довольный жизнью сытый хищник. Еда. Теплое живое мясо. Еще секунда, и я ее уже видела. Мышцы сжались пружинами. Прыжка я даже не почувствовала, услышала только, как легко хрустнуло что-то под моими пальцами. Мягкая тушка упала в траву. «Мало одного», — сообщил внутренний голос. Еда была очень глупой: отдельные ее представители только слегка переместились к лесу и продолжали щипать траву. Хорошо… Просто отлично… Лицо снова исказилось беззвучным рычаньем, и все слилось перед глазами. Впрочем, глаза вообще сейчас были не важны. Движение на уровне инстинктов: прыжок, острые когти входят в покрытую мехом плоть, и снова прыжок за новой жертвой. Комья дерна вылетают из-под моих ног при резком повороте. И снова мягкая шкурка и хрупкие кости под моими когтями. Чужие жизни, оборвавшиеся, чтобы продолжить мою.

В охотничьем угаре тело не чувствовало усталости и наверняка не стало бы останавливаться, если бы добыча вдруг не догадалась, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Словно повинуясь пистолетному выстрелу на старте, животина брызнула в лес. Вслед ей понесся жуткий и торжествующий то ли вой, то ли лай. Такой пронзительный, что у меня заложило уши. И все же были большие подозрения, что родился этот кошмарный звук в моем горле.

Не знаю, сколько прошло времени. Я сидела, упираясь руками в землю и тупо глядя в пространство. Я все еще была голодна, но хищник отступил, видимо удовлетворившись самим фактом охоты. Руки были в чем-то липком, и мне не надо было опускать глаза, чтобы точно знать, в чем именно. Маленькие беззащитные зайчики. Или это кролики? Нет, я не «зеленая» и не вегетарианка, но как-то это уж слишком брутально. Способность добывать пищу таким образом — это не то, что я хотела о себе знать. Впрочем, моей новой личности виднее. «Приехали, — уныло отметила я, — здравствуйте, мисс Хайд! Очень приятно с вами познакомиться».

Нашка покрутилась рядом, потом, видимо, поняла, что как адекватный собеседник я пока не существую, вздохнула и принесла мою сумку. Потом прошлась по полянке, собирая тушки, которые я по-прежнему не хотела считать своей добычей.

— Шесть штучек, як одна копийка, — удовлетворенно сказала она с такой гордостью, будто сама родила меня, такую замечательную, — а если ты соблаговолишь вынырнуть из своей мировой скорби и развести костер, то мы даже сможем отлично позавтракать. Лучше поздно, чем очень поздно.

— Нашка, я никогда…

— Я тоже никогда не жрала сырого мяса, но если ты еще немного подождешь, то я устрою тебе этот цирковой номер и начну поглощать твою добычу вместе со шкурой, костями и субпродуктами. Так что сделай милость, озаботься жалкими остатками моей человеческой сущности.

Голод — двигатель прогресса. Сия немудреная мысль поселилась в моем мозгу, когда стало ясно, что кроме костра нужно еще, на минуточку, этих зайцекролей выпотрошить и ошкурить. Чего я, городская девочка и мамина дочка, никогда не делала даже с селедкой. Впрочем, выбора особого не было: Нашка с ее когтями была скорее моральным подкреплением. Моральное подкрепление наворачивало вокруг круги и давало ценные указания, пока не получило по носу рукоятью кукри, после чего занялось полезным делом создания углей, нехорошо на меня поглядывая.

Первый зай пошел со скрипом, физиономию свело под совершенно нечеловеческим углом, но дальше было легче. Я старалась не замечать, как кровь стекает по лезвию на руки, пачкая куртку.

— Просто делай свое дело, краса моя, — рыкнула я на себя. — И все будет в ажуре и с рюшечками.

Советы, данные себе, лучше выполнять, так что я просто прикусила губу и снова взялась за нож. Через некоторое время в движениях даже наметилось некоторое изящество. Ну что ж, на поверку я пока оказываюсь вполне прагматичной скотиной. «Быть может, мне следовало поступать в мед? — мыслила я, изучая почти целую шкурку очередной жертвы. — Такой талант пропадает».