Альберт Иванов - Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова

Парочка, ворковавшая под кустом, с диким криком вскочила и бросилась прочь.

— Помогите! — попытался я их остановить. Куда там! Словно растаяли вдали!

Подняться я сумел, встав сначала на колени. И тут только сообразил, какую мне месть уготовили.

Представьте себе: шагает по ночной улице человек с растопыренными на три метра руками в черных перчатках. «Спасите!» — бросается он к случайным прохожим, словно желая вобрать их в свои немыслимые объятия. Даже запоздалые гуляки удирали, как от привидения.

Наконец меня осенило. На конечной троллейбусной остановке за окном одинокого домика виднелась голова дежурной. Уж ей-то я сумею объяснить!

Но диспетчерша с воплем выскочила из будки и помчалась куда глаза глядят.

Так мы бежали какое-то время и оба кричали: «Помогите!»

В домах зажигался свет, на балконы выскакивали полуодетые люди и с ужасом смотрели на эту погоню.

Кто-то догадался позвонить в милицию. Принесся милицейский «газик». Оперативники вовремя подхватили упавшую в обморок женщину.

— Родные! — всхлипывая, кричал я, летя к ним со всех ног.

— Не подходи! — рассыпались они в стороны. — Окружай его!

А какой-то тип зловеще советовал с балкона:

— По ногам стреляйте! Убежит!

Меня спасли. Освободили от ненавистной жерди. На строгие вопросы в отделении я мрачно отвечал, что надо мной подшутили незнакомые хулиганы. Сведения, данные мной о том, что я первый день в Сочи и ни в чем не замешан, подтвердились. Меня под дружный смех отпустили из милиции. А ту жердь — ничего юморок? — подарили на память.

Я машинально нес ее до самой набережной, пока не опомнился и не выкинул, раскрутив над головой, далеко в море.

— Кто как, а я от буржуазной заграницы не в восторге, — заявил Ураганов, закуривая сигарету «Мальборо». — Вещи, которые делает трудовой люд своими умными руками, мне нравятся — не буду врать. Работать они умеют — это у них не отнимешь. А вот порядки…

Мы настроились в предвкушении очередной истории…

— В тот желтый осенний день наше судно бросило якорь в порту Гонконг, Сянган — по-китайски, расположенном близ континентального Китая. «Чайна» — по-английски, «Чина» — на других языках. Вероятно, отсюда и произошло слово «чай», — с удивлением определил водолаз.

С чая, кстати, все и началось… Не стану вам рассказывать о контрастах этого большого города. Не буду описывать небоскребы и лачуги, японские автомобили и велорикш и весь тамошний «блеск и нищету куртизанок». Не хочу перечислять дефицитные тряпки, которыми завалены витрины магазинов и лавочек. Не город, а мечта фарцовщика. Впрочем, ему там делать нечего — всего хватает! Спекуляция идет по крупному счету — наркотики, страхование жизни, рисовый и бензиновый бизнес, глобальная контрабанда. Вообще-то «контрабандами» я назвал бы полицейских — они с бандами безуспешно борются. А банд там, увидите, хватает. Темные, издерганные люди, упавшие на дно местного общества, объединяются в шайки и буквально проходу не дают угнетенному населению. Приезжим тоже от них рикошетом достается. Я лично такое испытал, никому не пожелаю.

Сошел я с группой матросов и научных сотрудников на берег: туда-сюда, потерялся в толчее. Однако не беспокоился, и напрасно, недаром на борту предупреждали — лучше ходить по трое, все-таки помощь от товарищей при любом случайном чепе.

В какой-то лавке купил я японские часы-хронометр на массивном браслете из явно поддельного золота, потому что те часы стоили один доллар. Да я и сам знал, что их делают где-то в трущобах Сингапура, нелегально доставляют сюда и толкают по дешевке. Идут часы не больше месяца, сколько ни заводи, а потом даже не тикают. Типичная халтура, и никакой гарантии Второго московского часового завода.

Потом даже гвозди можно ими заколачивать, ничего с часами не сделается. Зато остается шикарный браслет, такой в других странах долларов пять стоит. Хотя и он — одна видимость, пластик под металл отштампован и набит внутри, в звеньях, мелкой свинцовой дробью. Внутри этой дроби тоже, наверное, какая-то дрянь вроде металлических опилок. А сами опилки — тем более не опилки, а суррогат. Все натуральное на западном Востоке дорого стоит!..

После такой серьезной траты валюты у меня в кармане осталась лишь мелочь, разве что чайку попить. Английские чайные там на каждом шагу, наследие колониализма, с виду обычные забегаловки. Заглянул я в чайную в пять вечера, на файв-о-клок, — по-английски, по японским часам.