Дмитрий Казаков - Укротители демонов

— Трупы, — отрапортовал Калис. — Ну так что, берем его?

— Да, — в мозгу Лахова зародилось подозрение, что троих стражников будет мало, чтобы захватить человека, который в одиночку лишил жизни всех посетителей «Пельменной».

Но отменять приказ было поздно.

— Стоять! Руки за голову! — Калис отработанным движением извлек из-под плаща два арбалета. — Это Торопливые! Вы арестованы…

Темная фигура повернулась, и тонкие лучики золотого света, исходящие из ее глаз, нашли скорчившиеся в дверном проеме фигуры стражников.

— Стреляй! — истерично выкрикнул Лахов. Арбалеты щелкнули почти одновременно. Короткие и толстые стрелы отправились в полет.

В полутьме зала сверкнуло что-то, похожее на ледяную молнию. На пол с сухим треском упали четырех палочки, годные разве для того, чтобы ковырять в ухе.

— Что там? Что? — за спиной Лахова сопел и нетерпеливо топтался Ргов, которому ничего не было видно.

— Кажется, в таких случаях надо кричать, — задумчиво проговорил Калис, глядя на темную фигуру, которая, с хрустом ступая по остаткам столов, с неотвратимостью айсберга приближалась к стражникам.

— Что именно? — не понял лейтенант.

— Бежим!!!

Затаившийся у стены «Пельменной» Сигизмунд с удивлением смотрел, как Торопливые вылетели из дверей заведения, словно три пробки от шампанского, и со всех ног помчались вдоль берега реки, вопя что-то нечленораздельное.

— Теперь я понимаю, почему их называют торопливыми, — прошептал козел уважительно.

Бульк очнулся на том же месте, где и потерял сознание. Меч все так же болтался в руке, но по некоторым признакам можно было заключить, что им недавно размахивали. В число признаков входили устилающие пол трупы и обломки досок, недавно бывшие столами.

— И это все сделал я? — недоуменно спросил ученик сапожника, и посмотрел на меч. Тот тоже словно посмотрел на него.

Не выдержав этого взгляда, Бульк запихал клинок в импровизированные ножны (заботливая вероятность реализовала шанс того, что они не будут нигде прорваны или даже порезаны), и вышел на улицу.

Пахнущий отбросами влажный ветер овеял лицо и позволил немного прийти в себя.

— Ну да, я герой, — не очень уверенно пробормотал Бульк, которому вид побоища доставил мало эстетического удовольствия, — а герой и должен убивать всяких злодеев.

Картинки с продолжениями в этом смысле всегда высказывались однозначно. Злодеи гибли от рук героя просто пачками, даже упаковками. Вот только в картинках почему-то никогда не показывались трупы отрицательных персонажей, которые, как выяснилось, ничем не отличаются от трупов обычных людей.

Это стало для Булька неприятным открытием.

Слегка пошатываясь от избытка чувств и накатившей усталости, он зашагал по Пустопорожней улице. За его спиной, стараясь потише цокать копытами, крался Сигизмунд.

Козлы не лучшим образом приспособлены для того, чтобы красться, почти так же плохо, как и для ползания. Любой более-менее внимательный наблюдатель заметил бы слежку через пять минут. Но Бульк был погружен в себя. Повесив голову, он свернул на улицу Каменных Колец, и зашагал к границе Нор.

Сигизмунд следовал за ним бородатой и рогатой тенью.

Улица Каменных Колец — одна из самых длинных в городе. Не прерываясь, она тянется от реки и до самых границ Ква-Ква, теряясь между домишек и огородов левой окраины. Среди обитающих в ее окрестностях людей можно встретить кого угодно, от попрошаек до профессиональных убийц, берущих заказы не менее, чем на короля.

Где-то между этими двумя категориями остановилась мисс Барпл, пожилая леди, из тех, что беззаветно любят животных, и при этом обычно отравляют жизнь окружающим людям. Они подкармливают всю бродячую живность в округе, выставляя у двери воняющие миски с позавчерашней едой. Соседям не дают заснуть кошачьи вопли под окном, во все щели лезет запах псины, а выйдя из дома, они рискуют поскользнуться на искусно выложенных кучках, показывающих, что их производители питаются довольно неплохо.

На возмущение пожилые леди подобного типа, обладающие обычно наивностью и добротой голодного тигра, реагируют одним-единственным убийственным доводом: «Вы что! Это же бедные кошечки (собачки — нужное подчеркнуть)! Они же живут на улице и так страдают!»

Мисс Барпл была куда безобиднее. Она мирно зарабатывала на жизнь, обучая шитью юных дам, готовящихся к замужеству, а дома держала всего пятнадцать собак. Все они были воспитаны ужасающе строго, то есть не бросались на людей и не гавкали, завидев нечто движущееся. Но все равно, учитывая их количество, выгуливать «бедных песиков», самый маленький из которых размером превосходил пони, приходилось ночью.