Андрей Гребенщиков - S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Время-то уходило. В любой момент его могло выкинуть назад. Даже если бы он ничего не делал.

А делать — надо! Правда, при этом тоже может выкинуть. Но только в том случае, если твои дела станут времени поперек. Так, по крайней мере, утверждал Патлатый.

Поэтому мы навредить времени и не можем.

Да, надо торопиться!

Бурундук приблизился к прозрачной двери помещения, выворотил из земли камень, по которым тут ходили — камень по форме напоминал книгу, только был без разноцветной картинки, — и, зажмурившись, ударил углом по двери.

Посыпались многочисленные осколки.

Злодея не выкинуло. Правда, из помещения донесся мерзкий вой.

Теперь надо было еще больше торопиться!

Он разбил камнем еще одну прозрачную дверь, преграждающую путь, и пробрался в помещение.

Тут странно пахло. Однако запах был приятным.

Вот они, книги, стоят на полках. Сегодняшняя добыча ходока! Только и ждут, чтобы их кто-нибудь взял в руки.

И мы возьмем. Вот только которую из них?

Снаружи, на улице, тоже послышался вой. Он быстро приближался.

Бурундук уже знал, что он означает. В прошлый раз было так же, хотя он добывал тогда вовсе не книгу. Тогда он тоже прихватил бутылку — из похожих на те, чье содержимое перекочевывает в животы здешних неспящих.

Вой снаружи нарастал. Скоро тут появятся местные стражи порядка, и он останется без добычи. Позор такому ходоку!

Так что бегом — к ближайшей полке!

Вот они книги! Только какую же взять?

Книг было много — все полки заставлены. Разных размеров. Некоторые книги походили друг на друга, как две капли воды, — совершенно одинаковые картинки…

Между тем четырехколесная машина стражей порядка, мигая разноцветными огнями, с визгом остановилась.

Времени больше не было совершенно. Бурундук схватил ближайшую книгу и обернулся к разбитой двери.

Стражи порядка уже врывались внутрь помещения. С пистолетами…

— Руки в гору, козел вонючий!

Тут козла вонючего и выкинуло — время спасало своего любовника. Но — вместе с книгой. А значит, он не нарушил должного движения вещей.

Давешний стояк ждал меня там же, на берегу Красавки.

По дороге на встречу я засунул добычу в подходящее дупло. Так будет спокойнее.

Здрасьте-здрасьте, ну как, Бурундук, удалось?

Конечно, удалось, чтобы мне — да не удалось!

Он просиял.

— Ну и где, — говорит, — книга?

— Да тут, — говорю, — неподалеку… А где деньги?

Физиономия стояка сделалась каменной. Он похлопал себя по нагрудному карману:

— Баш на баш, Бурундук. Отдашь мне книгу, получишь кредиты. А чтобы у тебя глупые фантазии не завелись, у меня кое-что еще имеется.

И тащит из кармана пистолет.

Нет, вот правда, муравьи в башке…

Попробуй стрельни! Стражи недавно пытались.

Однако я вспомнил, что вокруг настоящее, а тут вам не там. Здесь не выкинет, спасая. Здесь, если о себе не позаботишься, сам в добычу превратишься, простатит тебе в печенку. Только в другую добычу!

— Зря вы так, — говорю. — У нас не принято клиентов обманывать.

Он понял, что перегнул палку, и убрал оружие. А вот деньги достал, показал.

— Идемте, — говорю.

Мы добрались до места.

Я вытащил из дупла добычу, протянул стояку:

— Вот ваша книга.

На лице его возникли торжественность и благоговение.

Он взял книгу в руки, осмотрел со всех сторон, погладил ладошкой, словно телку долгожданную.

Смешные они, эти стояки. Наверное, вещь из прошлого для них дороже собственной женщины.

Стояк отдал мне деньги и провел пальцем по буквам на книге.

— «Конфеты „Мишка на Севере“», — прочел он. — По-моему, мне бабушка когда-то рассказывала эту сказку.

Лицо его стало столь счастливым, что мне захотелось дать ему по башке. Кулаки сами собой сжались.

Но стояк исчез. Секунду назад был здесь, и нет его.

Вот только тут я понял, почему мне показались странными его глаза.

Не были они блудоватыми: просто стояк всю дорогу опасался, что сделает такое, из-за чего его выкинет.

И его выкинуло. Но, как и меня, — вместе с книгой. А значит, должное движение вещей не нарушено.

Книга была добычей этого мужика.

Потому что он — тоже ходок. Как и я. Только из времени, которое еще не наступило.

Олег Константинович Брокалев не любил осень. Особенно позднюю — когда и листья уже облетели, и серо вокруг, и сыро, и зябко, и вообще носа из дому высовывать не хочется. Да и остальные части тела — тоже. Даже любимая работа Олега Константиновича в такие дни не радовала, а это случалось с ним настолько редко, что вполне могло считаться чудом, если бы не одно «но». А именно — в чудеса господин Брокалев как раз и не верил. Категорически и безапелляционно. Его жизненное кредо так и звучало: «Чудес не бывает!».