Игорь Минаков - Можно, я попробую еще раз?!

— Нет, конечно, спасение мира — благое дело, но сохранять мир путем разрушения… А что из себя представляет ваш генерал? — небрежно поинтересовался Аэлт, в голове у которого уже созревал некий план.

— О, наш несравненный генерал относится к тому милому типу начальников, которые, увидев в приказе «доставить тысячу пар левых правых сапог», скорее потребуют от подчиненных разработать обувь с двумя загнутыми носками, нежели предположат, что в официальной бумаге пропущен союз «и». (В те времена мысль об обуви, которая одинаково подходила бы на обе ноги, еще не приходила в голову. Да и сейчас чаще можно встретить обратные примеры дизайнерского гения, когда трудно угадать, какой монстр служил предметом вдохновения.)

— В таком случае у нас есть ряд предложений для твоего патрона — и ему они по душе придутся, а глядишь, и война отложится. Да и за тебя похлопочем — такую должность подберем, что и в случае войны ты будешь в полной безопасности.

— Только вот надо будет такую подыскать, чтоб этот воришка на ней не смог нажиться при всем желании, — приглушенно добавил Зар.

— С превеликой радостью! — Казалось, любая мысль несказанно воодушевляла добросердечного хитреца. — Но помните, если ваши идеи не приглянутся, то с пытками вам придется познакомиться значительно теснее, подробнее и ближе. Правда, палачам предстоит поломать голову. — Толстяк украдкой мстительно посмотрел на Ярла.

Скрашивая путь до генеральского штаба, Аэлт читал друзьям лекцию о возможных типах начальников и руководителей и способах борьбы с ними, благо опыта за века работы в Школе у него накопилось достаточно.

— Есть начальник-душка, интересующийся здоровьем приболевшей кошечки и новомодными способами заварки чая. С ним можно спокойно заниматься своими делами, покуда в дружеской беседе хватает терпения обсуждать подагру его двоюродной сестры и не забывать благодарить за его неоценимую поддержку.

Начальник-надзиратель, звереющий, если малейшее решение принимается без его одобрения, и забирающий в свои руки все нити управления, — ему надо подсовывать столько проблем одновременно, чтобы запутывался, как муха в паутине, пытаясь все контролировать разом.

Начальник-запанибрата, готовый всегда разделить тяготы перехода, а также львиную долю ужина. Этому свои соображения надо преподносить за обильным обедом, не забывая упомянуть, что идеи-то на самом деле его собственные, высказанные еще на предыдущей попойке, — вам радостно поручат их реализовывать.

Начальник-грымза, заболевающий, если не удается накричать на подчиненного. Здесь нужно ругать себя еще громче и агрессивнее, чем он мог бы сам, — в таком случае он теряет почву под ногами, начинает вас растерянно поддерживать и в итоге соглашается на то, за что в противном случае смешал бы с грязью.

Начальник-дирижер, норовящий перекинуть любую работу на своих подчиненных, а потом собирающий урожай похвал и благодарностей. Ему нужно подсовывать задачи, с которыми только он сам может справиться в силу их сложности или важности. Если он вынужден будет работать сам, то полностью потеряет контроль, спокойствие и уверенность, пока не найдет, кому перепоручить дело.

Начальник-пакостник, умудряющийся выходить чистым из воды, всегда имея наготове виновных в любых прегрешениях. С этим один метод борьбы — документирование всех шагов и решений. Боится доказуемой ответственности, как черт — ладана, и в страхе готов отдать любые полномочия, лишь бы было на кого свалить возможную неудачу.

Не существует начальников, которых нельзя вынудить поступать так, как выгодно подчиненным, так что и для педанта нашего что-нибудь подберем, дайте только до него добраться.

Неторопливо копошащаяся внизу армия была разномастна, шумна, бесчисленна. Ветераны десятков сражений, проверенные воины и матерые наемники со всех концов материка собрались в великий набег (интересно, почему всегда большее воодушевление вызывают завоевательные походы?).

Бездоспешные пешие отряды, вооруженные широкими щитами и боевыми топорами, соседствовали с тяжелой латной конницей с поножами, наплечниками и саблями. Маневренные степные всадники с полными колчанами оперенных молний — с племенными ополчениями, уверенно орудующими рогатиной, кистенем и пращой. Благородный клинок или низменный камень — много ли разницы для побежденного?

Шипастые алебарды с клювообразным крюком, богато украшенные булавы и ощерившиеся шестоперы, копья с листовидными наконечниками, напоминающими цветущий лавр, двуручные мечи с волнообразным лезвием и рукоятью, обмотанной крученной серебряной проволокой, цеп и секира, акинак и плеть, аркан и дагасса, многозубец и пика — там было все то, что так приятно представлять в тиши кабинета и так неприятно увидеть в руках противника. Лишь рапиры и стилеты не пользовались популярностью — они все-таки ориентированы на индивидуальную, тонкую работу.