Валентин Леженда - Повесть былинных лет

— Тот самый! — подтвердил кузнец. — Все эти годы на печи спал, пока я его несколько дней назад не разбудил.

— А как он подвиги-то ратные совершал, коль дрых все это время?!! — изумился Расстебаев, нервно расхаживая по пустой корчме.

— А ему чужие подвиги приписали, — ответил Степан, — а некоторые и вовсе выдумали. Летописец один подлый поспособствовал.

— А вот это по-нашему, — рассмеялся Расстебаев, — по-расейски. И главное, все верят. Запомни, Степан, без большой лжи нет и большой правды. На этом вся гистория наша построена. Греки вон тоже не дураки, уже сейчас сочиняют свое славное прошлое. Герои, мол, боги, а по сути паршивый народец: воры, пьяницы да жулики. Вот у кого учиться надобно!

— Не о том мы, Пашка, толкуем, — покачал головой кузнец.

— Не о том, — согласился смутьян. — Бежать из города в любом случае бессмысленно. Новгород окружен ратниками. Они давно за мной охотятся и своего шанса не упустят. Ты вот можешь попытаться прорваться, тебя не тронут. А вот мы с этим бугаем пропали.

— Хр-р-р-р, псу-у-у-у… — храпел Муромец, причмокивая во сне жирными губами.

— И чего это он там на трибуне плел? Мухоморов, что ли, сушеных аки норманн какой нажрался?

— А я почем знаю? — огрызнулся Степан. — По мне, так он совсем невменяемый. Шутка сказать, тридцать три года на печи проваляться. Тут у кого хочешь крыша поедет. Мне даже боязно представить, что ему все эти годы могло сниться.

— Да, дела, — приуныл Пашка, присаживаясь на стол. — Видно, изменила мне удача. Даже не верится как-то.

— Постой! — Колупаев резко вскочил со скамьи. — У меня ведь… а ну отпирай двери.

— Зачем?!! — Смутьян удивленно посмотрел на чересчур уж радостного кузнеца.

— Отпирай, говорю! Сейчас узнаешь.

Пожав плечами, Пашка осторожно прокрался к двери и, сняв засов, чуть приоткрыл ее и заглянул в щелочку.

Мимо корчмы с дикими воплями пронеслось несколько раскрасневшихся мужиков в расхристанных армяках. Как выяснилось через мгновение, мужики удирали от небольшого отряда новгородских ратников. Похоже, спокойствие и порядок в городе были почти восстановлены.

Крики удирающих и бравое лязганье ратников затихли в соседнем переулке.

Улица снова опустела.

— Выходи, все навроде спокойно! — Пашка махнул кузнецу рукой.

Не теряя драгоценного времени, Колупаев короткими перебежками добрался до конюшни. Погладил несколько приунывшего в стойле Буцефала и, забравшись в телегу, извлек оттуда странный холщовый сверток. Спрыгнул. Огляделся и галопом припустил обратно к корчме.

— Что там у тебя? — поинтересовался Расстебаев, запирая за Степаном дверь. — Оружие какое?

— Нет, — ответил немного запыхавшийся кузнец. — Кое-чего получше.

Подойдя к одному из столов, Степан резко смахнул с него кружки и, положив свою странную ношу, бережно развернул холст.

— Ух ты! — произнес проснувшийся Муромец, восхищенно глядя на дивной работы изящный золотой ларец.

— Никак из чистого золота! — присвистнул Пашка. — Слушай, Степан, а ты не боишься с таким-то сокровищем по Руси разъезжать?

— Не-а, не боюсь, — усмехнулся Колупаев. — Кто же знает, что он у меня есть?

— Ну и чем нам твоя драгоценность поможет?

— Она волшебная, принадлежала некогда самому Кощею Бессмертному!

— Да ну?!! — не поверил Пашка.

— Да-да, именно Кощею Бессмертному, — повторил Степан. — Он от меня этой штуковиной много лет назад откупился и в Навье Царство сбежал.

— И как сие чудо действует?

— Да я и сам толком не знаю. Еще ни разу не доводилось мне этот ларец испробовать. Все руки не доходили. Кощей сказал, чтобы я токмо в самых опасных ситуациях за помощью к ларцу обращался и не тревожил его зазря по пустякам.

— Ну так давай! — тут же приободрился Расстебаев. — Чего ты медлишь, ждешь, пока ратники новгородские в корчму ворвутся? Что нужно сделать? Наверное, открыть его?

— Нет, — покачал головой Степан. — Надобно заклинание особое произнести.

— Ну так произноси.

— Погодь, надо вспомнить.

Пашка нетерпеливо всплеснул руками, но брюзжать по обыкновению не стал. Муромец протяжно зевнул и, встав со скамьи, осторожно обошел стол с ларцом.

— Вспомнил! — Колупаев радостно улыбнулся. — ДВОЕ ИЗ ЛАРЦА!

Ларец засветился, крышка его ярко засияла, дивные узоры стали меняться. Муромец ойкнул и неуклюже полез под соседний стол. Степан с Пашкой как зачарованные раззявили рты.

Золотое сияние усилилось. Ларец задрожал, крышка резко откинулась назад, выпуская искрящееся белое облако. Облако поднялось к потолку корчмы, качнулось и, опустившись вниз, рассеялось, явив взору двух удивительных незнакомцев.