Валентин Леженда - Повесть былинных лет

— Енто кто таков? — спросил Гришка у невысокого, едва державшегося на ногах мужичка, который весело размахивал драной шапчонкой.

— Енто Сивый Мерин! — значительным тоном ответил мужичок. — Из далекой Хреции к нам приплыл. Большой специялист по дерьмократии, главный кандидат на должность головы. Ах, как врет, как славно заливает, сразу видно, наш в доску!

— А чего у него торс лошадиный, хвост да копыта?

— Так он же ентот… — мужичок громко икнул, — хентавр. У них там в Элладе много таких водится. Пастухи ведь с местными кобылами… ну вы понимаете…

— Вот енто да-а-а-а… — протянул Гришка, содрогаясь от ужаса.

— Не позволим!

— Ура-а-а-а…

— О чем это он? — Тихон пытался безуспешно постичь смысл речи хентавра, но как ни старался, так ничего толком и не понял.

— А это и не важно, — усмехнулся Гришка. — Все ведь вокруг, окромя нас, вусмерть пьяные. Тут не смысл значение имеет, а интонация. А интонация у этого Сивого Мерина что надо, боевая, с запалом. У нас народ таких вот пустословов знаешь как любит. Теперь ему осталось только спуститься вниз и с каждым выпить, тогда голоса присутствующих у него в кармане.

— Боюсь, что не выдержит заморская конячка, — знающе заметил Тихон, — скопытится…

— Все верно! — согласился с братом Гришка. — Они там в этой Хреции по части выпить слабаки. Даже вино и то водой разбавляют.

— Да ну?!!

— Здоровьем Всеволода клянусь!

— Справедливость и нерадивость!

— Ура-а-а-а…

— Заветы великого Плутарха… чтим!

— Ура-а-а-а…

— Эй, уважаемый? — Григорий обернулся к знакомому мужичку, но за спиной того не обнаружил.

Мужичок уже спокойно лежал на земле и вовсю тянул лыбу аки «идиот малахольный». Над его распростертым телом стоял огромный богатырь в дивной кольчуге и в дурацком шлеме, точной копии медового бочонка с крантиком. Добродушно улыбаясь, богатырь протирал тряпочкой зловещий кузнечный молот, с умилением глядя при этом на надрывающегося оратора.

Лицо у него почему-то слегка отливало нездоровой синевой.

«Болен, что ли, чем?» — удивился Гришка, а вслух спросил:

— Можно ли тебе, добрый человек, задать один вопрос?

Навий богатырь перевел взгляд на дружинника:

— Спрашивай, мил человек, отчего же не спросить, отвечу, коль знаю.

— Емельян Великий нынче в Новгороде обретается аль нет?

Богатырь призадумался:

— Это ты о Емельке-щуколове?

— Ага!

— Нет, в Новгороде его точно быть не может, я бы… м… м… я бы почувствовал.

— Вот так-то! — сказал Тихону Гришка, и княжьи племяши снова пригорюнились.

Чертов иудей оказался хуже пресловутого банного листа, намертво приклеившегося к распаренной заднице. То, как грубо он был выдворен из корчмы, его ничуть не смутило.

Через четверть часа Соломон как ни в чем не бывало снова вошел в питейное заведение и направился прямиком к столу, где по-прежнему отдыхали с дороги богатыри.

— Не хотите заказных убийств, ну и не надо, — весело согласился он, садясь рядом с недовольным Колупаевым.

— Я тебя о чем предупреждал? — хрипло прорычал кузнец.

— Да ладно вам, народ уже ждет своего героя. Пора!

Слегка протрезвевший Муромец, часто моргая, непонимающе пялился на Соломона.

— Мужик, ты кто? — басом спросил Илья, с трудом силясь сообразить, где это он находится и как его, собственно, зовут.

Данный вопрос иудея ничуть не смутил.

— Соломон Фляр из Херусалима к вашим услугам, — поклонился Соломон, галантно снимая шляпу.

— Эй, а что это у тебя там на макушке черное? — спросил Степан, с интересом рассматривая лысину иноверца.

— Это? — Соломон дотронулся до маленькой черной подушечки. — Ермолка. Смягчает удар, когда меня бьют по голове. Ведь шляпа… м… м… не всегда под рукой.

— Хитро, — усмехнулся Колупаев, — а как же она у тебя с головы-то не спадает?

— А я ее приклеил смолой!

— Мужик, — снова заканючил Муромец. — Ты кто такой?

Степан грустно вздохнул.

— Идемте-идемте, негоже заставлять избирателей ждать, — неустанно подбадривал русичей Соломон.

Да и вправду, засиделись они с Ильей в корчме. Подхватив Муромца под белы рученьки, Колупаев поволок богатыря к выходу.

— А ты кто такой? — заорал Илья на самое ухо кузнецу, — Ты кто, понимать, такой? Я тебя спрашиваю?

— Заткнись! — зло прошипел кузнец и чувствительно врезал Муромцу по ребрам.

Богатырь сразу же внял.

Соломон действительно не соврал, что было по крайней мере удивительным. Народ и впрямь уже ждал героя.