Джи Майк - Деревенщина

— Постойте, так вы водитель или э-э… — Валдас замялся.

— Господи, до чего бестолковый. Я и то, и это. Вы ведь тоже не только шахтёр?

— Что значит "не только"? Естественно, я шахтёр, кем мне ещё быть.

— Откуда мне знать. Был у меня один шахтёр — работал в шахтах метро, пока его не затопили. Так он ещё преподавал в школе литературу, разносил по утрам газеты, а по вечерам лабал на гитаре в кабаке. А как вы хотите, иначе не прожить. Ладно, вы так и будете тянуть резину или мне раздеваться? Или, послушайте, может, вы импотент? Если импотент, ничего страшного, у меня всегда с собой таблетка, возбудит даже мёртвого. Она в то же время снимает головную боль и незаменима при диарее. Так что?

— В другой раз, — сказал Валдас оторопело. — Не акклиматизировался ещё, с дороги устал, всё такое…

Едва Валдас вошёл в гостиницу, к нему подскочил дородный мужик в строгом костюме и при бабочке, делающей его похожим на откормленного кота.

— Спасибо, что выбрали нас, — поблагодарил котообразный. — Я старший менеджер, меня зовут Дмитрий Иванович, можно просто Димон. Если у вас возникнут проблемы — сразу ко мне. Распространяю также лотерейные билеты, чищу обувь и делаю лечебный массаж. Вам какой номер, с окном?

Номер с окном оказался удивительнее, чем всё, до сих пор виденное. Прежде всего, в нём не оказалось окна. А вместе с ним кровати, стола, стульев, шкафа и санузла. Попросту говоря, в номере вообще ничего не оказалось, кроме встроенной во входную дверь панели с дюжиной разноцветных кнопок и висящей на гвозде затрапезной книженции с надписью "Инструкция" на обложке.

Следующие два часа ушли на изучение "Инструкции". Окно появлялось в торцевой стене после трехкратного нажатия зелёной кнопки и одиночного — синей.

Красная в сочетании с оранжевой выдвигала из пола кровать. Стулья возникали по одному после каждого нажатия фиолетовой. Унитаз — после белой.

Обставить номер, впрочем, не удалось — кровать, будучи материализована, заняла его почти целиком, так что едва осталось место для тумбочки.

Валдас пространно выругался, спустился в холл и спросил Димона. Того, впрочем, не оказалось: по словам портье, он сейчас исполнял лечебный массаж туристке с Венеры, а значит, не появится до утра.

— Чем могу быть полезен? — осведомился портье. — Не хотите ли, к примеру, постричься? Я сделал бы вам прекрасную польку. Или, если пожелаете, канадку, вам чрезвычайно пойдёт. А может быть, изволите посмотреть клубничку? Я распространяю открытки — есть традиционные, для геев и для лесби, также имеется садо-мазо, но это чуть-чуть дороже.

— Не надо открыток, — буркнул Валдас, — мне нужно позвонить, где тут у вас телефон?

— Конечно, конечно, разумеется, вон за углом, в туалете. Телефон прямо над писсуаром.

Свернув за угол, Валдас обнаружил дверь с надписью "Туалет". Вошёл и через секунду вылетел обратно — перед зеркалом пудрилась полуобнажённая дама.

— Вы, видимо, с периферии? — проявил догадливость портье. — То-то я смотрю, ни стричься не желаете, ни порнушку. Туалеты у нас совместные, это обычная гостиница, а не какой-нибудь курорт для миллионеров, где полно места для всяких излишеств. Так что идите, звоните и не стесняйтесь. Кстати, если желаете девочку, это тоже ко мне.

Валдас отказался от девочки, проследовал в туалет и под шум сливаемой воды и жужжание сатураторов набрал номер оказавшейся театральным агентом таможенницы.

— Да-да, конечно, прекрасно вас помню, — отозвались в трубке. — Держу для вас билетик в "Драматический". В первом ряду, прямо по центру. Вы сейчас где, в "Российской"? Отлично, от вас недалеко, дойдёте пешком. Представление через два часа, так что успеете заскочить в музей, вы ведь туда хотели, я помню. В фойе театра как раз музей современного искусства. В левой половине, а если надоест, то в правой там казино.

— Как называется спектакль? — поинтересовался Валдас.

— Шекспир.

— И какая пьеса?

— Что значит какая? Шекспир есть Шекспир. Отличное представление, режиссёр сам Герман Бульбаш, он ещё торгует мороженым у входа. В общем, приходите в театр, там и увидимся.

— А вы что же, тоже идёте?

Трубка ответила короткими гудками, и Валдас, пожав плечами, двинулся на выход.

— Это чудесная картина, замечательная, — тараторил, снизу вверх заглядывая Валдасу в глаза, сухонький плешивый старичок. — Кисти Ивана Каминского, да-да, того самого, чемпиона по боксу. Обратите внимание на антураж.